Дочь Господня

«Счастливы народы, чьи летописи производят скучное впечатление», – некогда написал философ Монтескье. Но эти справедливые слова ни в коей мере не относились к судьбе многострадального валашского народа, ибо зима 1476 года оказалась тем особенным периодом, коему суждено было навсегда остаться одной из самых страшных страниц в хрониках правления Влада Цепеша. Битва при деревне Поенари, возвышающейся на противоположном берегу бурной реки Арджеши, поставила точку в затяжной войне между Дракулой и его взбунтовавшимися вассалами. Чаша людского терпения переполнилась, бурно излившись через край. Бесконечные злодейства, творимые Цепешем, превысили само понятие «человечность», ввергнув страну в волну раздора и ужасающую разруху. Он, светлейший воевода Угро-Валахии, правитель герцогств Амлас и Фэгэраш, стал олицетворением тотального зла и первородной Тьмы, а поэтому вполне закономерно отторгся собственными подданными как чуждое им существо, инородный изверг, враг рода человеческого. Дракула бежал, но был пойман и провел немалый срок в плену у короля Венгрии – Матьяша Хуньяди, на сестре которого – юной княгине Дагмаре он женился несколько лет назад.

Но ход истории не поддается прогнозам и нередко поворачивается вспять, резко и непредсказуемо. Дракула вышел из заточения и на первое время стал героем и освободителем, сумевшим избавить страну от боярского произвола. Но это продолжалось недолго. А затем все вернулось на круги своя. Он мстил. Беспощадная рука, крепко сжимающая рукоять бесценного толедского клинка, подарка императора Сигизмунда, опустилась на головы ослушников, верша торопливый суд – как праведный, так и неправедный. Первыми казнили убийц его малолетних сыновей от прекрасной венгерской княгини, а среди них, с особой жестокостью – знатного боярина Дрогнева, живьем закопавшего в землю младшего из рода Дракулы – княжича Мирго. После этого жажда убийств завладела Владом целиком и полностью, утратив характер некой необходимости для выживания и превратившись в навязчивую манию. В 1457 году, насмехаясь над генуэзскими посланцами, прибывшими ко двору владыки Валашского, Дракула приказал с помощью гвоздей накрепко прибить к их головам не снятые перед ним скуфейки, сопровождая экзекуцию заносчивыми словами: «Вы снимаете шляпу лишь перед Богом, а при мне посмели остаться в скуфейках! Но ведь я и есть ваш Бог, я – господарь Дракула!» А позднее его вопиющее высокомерие возросло многократно, завершившись требованием заменить иконы в церквях на его светлейший портрет.

Зимние холода сковали землю непробиваемым ледяным панцирем, налету замораживали дыхание, толстой попоной узорчатой изморози серебрили бока загнанных, взопревших от скачки коней. Клинки примерзали к ножнам. Тетивы луков лопались от стужи, издавая пронзительный звон, сильно напоминающий человеческие стоны. Пальцы синели и не гнулись. Все живое затаилось, пытаясь сберечь последние крохи драгоценного тепла. А воинство Дракулы, согретое свежей людской кровью, побеждало, заключив смертоносное соглашение с холодом, мраком и снегом. Но когда силы бойцов уже почти иссякли, архиепископ города Тырговиште воззвал к Господу Иисусу Христу, умоляя его спасти последних уцелевших детей рода человеческого, освободить их от стригоев. И Бог внял мольбам своего преданного слуги. Воссияло небо заревом белым, и спустились с небес ангелы, облаченные в серебристые латы. А вел их воин красоты невероятной, и звался он архангелом Уриэлем. Но и это воинство не смогло противостоять неистовому Дракуле, дрогнуло и отступило, неся чудовищные потери.

– Трус! – громыхнуло с небес. – Трус и неженка!

И тогда божий слуга Гавриил, правая рука Господа, явился на поле брани и разбил ряды нечестивых стригоев. Уриэль же с тех пор затаил обиду и гнев.

Немало Проклятых полегло в той страшной сече, не избегнув карающей длани архангела Гавриила. Сам же воевода Влад Дракула, оставшийся в одиночестве и загнанный в топи близ монастыря на острове Снагов, сопротивлялся отчаянно, но скончался от полученных ран. Его погребли в освященной монастырской земле, в наглухо закрытом свинцовом гробу, вбив в сердце осиновый кол и отрубив голову, оскалившуюся белоснежными клыками. Гонтор де Пюи лично участвовал в похоронной церемонии, скорбя об участи неразумного сына…

Все это старый рыцарь и рассказал Верховному понтифику, с трудом подбирая нужные слова, борясь с горем и гневом, навсегда поселившимися в его истерзанной душе.

– А в 1932 году гроб Дракулы вскрыли, – тихо добавил Бонифаций, – но он оказался пуст…

– Я знаю, – нехотя промолвил рыцарь. – Выжившие стригои откопали могилу и похитили священные для них останки. Они имеют огромную ценность, без этих реликвий нельзя пробудить первородного Сына Тьмы…

– Так она жаждет именно этого? – спросил папа, имея в виду Андреа.

Де Пюи медленно кивнул:

– Думаю, что да! У нее есть Атонор, и она станет искать святой Грааль – второй ключ, открывающий Врата Ада и Рая. Она хочет установить на земле власть Тьмы, власть расы стригоев!