Дочь Господня

— Не хочу! — обреченно заорала я, исступленно вырываясь из цепких рук отца-настоятеля. — Это ошибка, страшная ошибка…

Гавриил громко рассмеялся:

— Глупости! — мощное тело архангела буквально содрогалось от приступов безудержного веселья. — Никто еще в этом мире не смог так просто уйти от своего предназначения, от своей судьбы. А впрочем, ты и сама все знаешь!

— С чего это ты взял? — опешила я. — Я знаю, что я ничего не знаю!

Архангел глумливо хмыкнул и извлек из кармана несколько замызганных, жутко обтрепанных листов бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшихся не чем иным, как моей тетрадкой по Божьему слову, которую я бесследно посеяла пару месяцев тому назад.

— Читай! — сварливо буркнул Гавриил, раскрывая тетрадь посередине и бросая мне на колени.

Я послушно зашевелила губами.

— Вслух читай! — еще настойчивее рыкнул Гавриил.

Я испуганно замямлила, спотыкаясь и проглатывая слова:

Течет рекой людской поток…
А я уже в который раз,
Не в силах слить набора строк
Для описанья мертвых глаз,

Я в ужасе в толпе стою…

Стараясь, лишь бы не кричать:
«Вы все у смерти на краю,
На вас проклятия печать».

Любуюсь внешней красотой…

Но чувствую, как неспеша,
Сливаясь с мрачной пустотой,
В них разлагается душа.

Я словно в дьявольской игре…

Чудовищ страшных смрадный рой
Злорадно ржет на адском дне:
«Так насладись и ты игрой!»

Возможно, все предрешено…

Ни автомата, ни клинка,
Мне в этих играх не дано,
Лишь крест кладет моя рука.

Сжимается чудовищ круг…

А за спиною — лишь стена.
Давно погиб последний друг,
Я у стены стою одна.

Впитает и меня поток…

Успеть бы, трепетной рукой,
Черкнуть поспешно пару строк:
«Господь, прими. Даруй покой».

— Боже, спаси и помилуй! — оторопело выдохнула я. — Это еще что такое? Почерк мой, вне сомнения, но не помню, когда и зачем я это написала?

Гавриил довольно хмыкнул, победно подмигивая отцу Ансельму. Настоятель радостно потер ладони.

— Молитва! — снисходительно пояснил архангел. — Причем, очень сильная и энергетически действенная! Ты сама ее написала на уроке, во время лекции. Написала неосознанно, как это сейчас модно говорить среди молодежи — «на автопилоте»!

— И чё? — я недогадливо вытаращилась на ангела.

— Да ничё! — насмешливо передразнил меня Гавриил. — Такое под силу лишь высшим серафимам, вот чё! Бестолочь Уриэль, к примеру, на подобное не способен! Ты — избранная Дочь Господня, осененная архангельским чином, призванная возглавить воинство небесное в решающей битве со стригоями! Вот чё! Понятно?

— Мама! — обморочно пискнула я. — Спаси меня, Матерь Божья! Как же я это все сделаю?

Отец Ансельм пожал плечами, красноречиво намекая — да уж постарайся, придумай — как.

Я испустила отчаянный стон обреченности.

— Ага, согласна, значит! — покровительственно хлопнул меня по плечу архангел. — Ну, то-то же!