Дочь греха

– Вам спешить некуда. – Хозяйка улыбнулась. – Надумаете спать – бельё в стенном шкафу, там же и матрац. Правда, только один человек, – она подмигнула мне, – может нормально на нём устроиться, но вы сами придумаете, как его использовать. Ведь никто же не утверждал позы, в которых на нём нужно спать?..

Девчонки переглянулись.

Лариса, осторожно неся свой живот, неслышно двинулась по коридору в сторону спальни.

– Наверное… – начала Гульнара, – нам рано уходить, пойдём добавим по рюмашке?

– Именинник нужен нам в рабочем состоянии, – мягко возразила Раечка, – а не тушкой в углу комнаты. Кстати, – она повернулась ко мне, – я ни разу не слышала, чтобы тебя называли «Боб», как это делала Лариса. Лично мне больше нравится «Юрий».

– А у нашего друга, – Гульнара скорчила потешную мину, – для каждой явки свой позывной.

Я пожал плечами:

– Там, где в роте каждый боец, невзирая на звания, носил позывной, меня назвали Боб. Скорее всего потому, что тогда я любил напевать песенку из фильма «Последний дюйм». Её героем был Боб Кеннеди. Но этот позывной продержался немногим больше месяца. Не знаю почему, только ни одно прозвище ко мне не прилипает.

Черныш, всё ещё пластом лежавший на моих руках, зашевелился и попытался что-то сказать.

– Наконец, уложим его в кроватку, – Раечка кивнула в сторону спальни, – и займёмся изучением матраца…

Я проснулся от чужого взгляда. Стеклянная дверь в комнату, на полу которой мы спали, была мною же закрыта на ключ. Это подтвердила бледная рука, выбравшаяся из полумрака коридора. Она пару раз тряхнула ручку двери, но та не поддалась. Я убрал со своей груди ногу Раечки и натянул на обнажённых девчонок простыню. Подсматривать мог только Черныш, и я собрался указать ему на его неджентльменский поступок. Только встать я не успел. Из-за двери послышался негромкий голос хозяйки:

– Вот уж не замечала за тобой вуайеризма. Ты здоровый, нормальный мужик – и что, смог найти что-то новое в телах голых «цыплят» Боба? Тем более ты всего пару часов назад клялся ему в вечной дружбе. – В её голосе было больше усталости, чем раздражения. – Не дури и возвращайся в спальню.

– Ларчик, – Черныш заныл, как маленький мальчишка, – я только один разок вон с той смуглой татарочкой, а?! Тебе же нельзя, а у меня уже и зубы ломит, но, заметь, я тебе верен и прошу разрешения. А тут…

Горячая ладошка легла на мои губы, а ухо опалило прерывистое дыхание Раечки:

– Не вставай, не надо, она сама с ним разберётся.

– И правда, не хотелось бы портить такую ночь. – Оказалось, что и Гульнара не спит. – Завершающий акт должен быть таким же увлекательным и страстным, как начало.