Дочь Империи

- Аракаси, когда пойдешь представляться моему мужу... явись туда в обличье слуги. Скажи ему, что тебе нужно обсудить с ним отгрузку нидровых шкур для продажи изготовителям шатров в Джамаре. Тогда он сможет понять, что разговор с тобой не сулит опасностей. В городском доме есть слуги, которые лишь недавно состоят у нас на службе, и нашему господину приходится соблюдать осторожность. Он даст тебе распоряжения насчет твоих дальнейших действий.

Аракаси отвесил поклон и удалился. Косые тени легли на дорожку, ведущую к Имперскому тракту. Мара неподвижно сидела, прикусив губу; в ее душе боролись темные предчувствия и горячее упование. Если она правильно рассчитала время, то Аракаси потревожит своего нового хозяина именно в такой час, когда тот достигает вершины страсти в объятиях Теани. Весьма вероятно, что мастера тайного знания ожидает совсем не такой прием, на который он рассчитывает... если только ее муж не пребывает в благодушном состоянии духа, совсем ему не свойственном. Растревоженная, взволнованная, устрашенная мыслью о хрупкости опор, на которых зиждется здание ее надежд, Мара отослала поэта, приглашенного ранее для чтения своих сочинений: красота его возвышенных строф пропала бы впустую, ведь слушательница вряд ли сейчас сумела бы оценить их по достоинству.

Весь конец дня Мара провела в благочестивой отрешенности.

Медленно тянулись часы. Стада нидр перегнали в хлева с пастбищ; и пролетели шетры, возвещая наступление ночи.

Когда помощник садовника зажег фонари на внутреннем дворике у крыльца, вернулся Аракаси. Он был еще грязнее, чем утром, и было видно, что у него стерты ноги. Даже в полумраке спальни, где Мара уже собиралась отходить ко сну, на щеке мастера отчетливо виднелся большой красный рубец от удара. Мара молча подала служанкам знак удалиться, а посыльного отправила за холодными закусками, тазом и полотенцем для легкого омовения. Затем попросила мастера присесть.

Стук сандалий удаляющегося посыльного затих на галерее. Оставшись наедине с госпожой, Аракаси поклонился, как того требовал этикет.

- Госпожа, твой супруг выслушал мое шифрованное приветствие, после чего пришел в неописуемую ярость. Он ударил меня и закричал, что с любым делом, какое у меня есть, надлежит обращаться к Джайкену и к тебе.

Мара выдержала его пронизывающий взгляд с полнейшим бесстрастием, видимо ожидая продолжения. После небольшой паузы продолжение действительно последовало:

- Там присутствовала женщина, и он казался весьма... озабоченным. В любом случае твой муж - великолепный... актер. Или же он вообще ничего не разыгрывал.

Лицо Мары хранило то же невинное выражение:

- Муж перепоручил мне многие обязанности, касающиеся ведения нашего хозяйства. Что ни говори, до его прибытия сюда властвующей госпожой была я.

Аракаси был не из тех, кого легко обвести вокруг пальца.

- Когда Игра Совета входит в дом, умный слуга не играет, - ответил он поговоркой. - По сути, я должен в точности исполнять любое приказание моего господина; вот я и буду держаться такого правила, пока мне не укажут, в чем я не прав. - Тут его взгляд стал холодным. - Но я верен Акоме. Мое сердце принадлежит тебе, Мара из Акомы, потому что тебе я обязан счастьем носить цвета достойного дома. Но долг повелевает мне повиноваться моему законному властителю. Предавать его я не стану.

- Ты сказал лишь то, что честь диктует верному слуге, Аракаси. - Мара улыбнулась; предупреждение мастера тайного знания неожиданно порадовало ее. - У тебя остались какие-либо сомнения насчет пожеланий

моего мужа?

Раб принес поднос со снедью. Аккуратно выбрав пирожок с мясом джайги, Аракаси ответил:

- По правде говоря, они бы у меня остались, если бы я не видел женщину, с которой он... разговаривал, когда я пришел.

- Что ты имеешь в виду?

Мара нетерпеливо дожидалась, пока он прожует и проглотит кусок.

- Теани. Я ее знаю. - Не меняя тона, Аракаси пояснил: - Она - агент властителя Минванаби.

Мара похолодела.

- Об этом никому ни слова, - сказала она, помолчав.

- Понимаю, госпожа.

В беседе возникла пауза, которой Аракаси не преминул воспользоваться, чтобы приналечь на еду. Во время своих путешествий он заметно отощал, а сегодня с рассвета прошагал много лиг. Чувствуя свою вину перед ним еще и за побои, доставшиеся ему от разгневанного Бантокапи, Мара предоставила мастеру возможность поесть досыта, прежде чем потребовать от него подробных рассказов.