Читаем Дочь Империи полностью

- Кто-то должен был заплатить за происки Минванаби. Какие бы страсти ни обуревали душу Барули, своей цели мы достигли. Он промотал достаточную часть состояния отца, чтобы нанести ощутимый ущерб казне Кеотары. К Джингу начнут приставать, чтобы он помог выпутаться верному вассалу, а нам на руку все, что причиняет беспокойство этому джаггуну.

- Дочь моего сердца, пути судьбы редко бывают столь простыми.

Накойя подошла ближе, и Мара, впервые подняв глаза, увидела свиток, зажатый в старческих руках. Ленты и печати были оранжевые с черным; Маре и в голову не могло прийти, что когда-нибудь она увидит эти цвета под крышей своего дома.

- Это только что доставили, - сообщила первая советница, передавая пергамент хозяйке.

Не в силах сдержать дрожь в руках, Мара сорвала ленты и печать. Шелест развернувшегося свитка нарушил мертвую тишину комнаты. Лицо Мары оставалось бесстрастным, словно восковая маска, пока она читала послание.

Накойя затаила дыхание; Кейоку вдруг стало трудно сохранять привычную каменно-неподвижную стойку воина. Наконец Мара подняла глаза.

- Как вы, вероятно, догадались, - сказала она двум самым старым своим сподвижникам, - властитель Минванаби приглашает меня присутствовать на официальной церемонии празднования дня рождения нашего высокочтимого Имперского Стратега.

Кровь медленно отлила от иссохших щек Накойи.

- Откажись, - вырвалось у нее. За все прошедшие поколения на землю Минванаби не ступала нога ни одного человека из семьи Акома, разве что в сопровождении солдат, вооруженных для войны. Для Мары войти в дом самого Джингу и оказаться в обществе его союзников означало подписать себе смертный приговор. - Твои предки как-нибудь простят этот позор, - запинаясь на каждом слове, закончила Накойя.

- Нет! - решительно возразила властительница Акомы. - Если я откажусь, то рискую нанести Альмеко серьезное оскорбление, а после предательства Партии Синего Колеса он может разъяриться из-за любого пустяка. - Голос изменил ей, но трудно было судить, что было тому причиной: то ли сожаление, что приходится вступать в поединок с Джингу, когда она еще к этому не готова, то ли страх за свою жизнь. Ее лицо оставалось непроницаемым, когда она объявила о своем решении: - Акома не должна склониться перед угрозой. Я отправлюсь в цитадель врага.

Накойя издала слабый возглас протеста, а затем в отчаянии отвернулась.

Видя, как горестно поникли плечи ее наперсницы, Мара попыталась найти слова утешения:

- Мужайся, мать моего сердца. Вспомни, если Туракаму придет по мою душу, властитель Минванаби не сможет праздновать победу, если не убьет также и Айяки. Ты считаешь, он дерзнет бросить вызов соединенной мощи Акомы и Анасати, чтобы лишить жизни моего сына?

У Накойи не было ответа на этот вопрос; она лишь покачала головой. Но сердце говорило ей, что Джингу способен на все, лишь бы увидеть гибель своих старинных врагов. В истории Игры Совета творились и более черные дела - и притом по причинам куда менее весомым, чем кровная вражда.

<p>Глава 14</p><p>РАДУШНЫЙ ПРИЕМ</p>

Гонец умчался, и Мара, вцепившаяся судорожно сжатыми пальцами в край письменного стола, боролась с отчаянным желанием вернуть его. Слишком уж было очевидно, что депеша, которую он сейчас спешил доставить в гильдию носильщиков, таит в себе смерть для самой Мары и окончательное ниспровержение Акомы. Но она не могла избрать другой путь и отклонить приглашение, ибо это означало бы опозорить своих предков и нарушить древний кодекс чести ее дома. Постаравшись стряхнуть напряжение, Мара вызвала Накойю, чтобы сообщить: минуту назад властителю Минванаби отправлено формальное уведомление о том, что его приглашение принято.

Угрюмый вид вошедшей Накойи служил верным признаком того, что она видела, как посыльный покидал усадьбу. Ее проницательность не притупилась с годами, и она уже догадалась, что мальчик уносил в запечатанном деревянном цилиндре отнюдь не инструкции Джайкена торговым агентам Акомы.

- Тебе предстоит немало хлопот, властительница, если хочешь как следует подготовиться.

Бывшая няня держалась в точности так, как полагалось первой советнице, но изменение ее ранга не могло зачеркнуть долгие годы душевной близости. Явственно различая резкость тона наперсницы, Мара понимала, что за этой резкостью скрывается страх - и за свою хозяйку, и за всех обитателей Акомы, кто поклялся в верности этому дому. Появиться в резиденции Минванаби - это все равно что бросить вызов чудовищу, пристроившись у него между клыками.

Однако Мара не оставила советнице ни малейшей возможности пуститься в пререкания. Она приняла твердое решение: не подавать виду, что нависшая опасность повергает ее в ужас.

Если она поддастся панике, это лишь облегчит победу Минванаби; зато его вздорная натура может предоставить Маре какие-то непредвиденные преимущества.

Перейти на страницу:

Похожие книги