Дочь Империи

По звукам оживленной деятельности снаружи Мара поняла, что челядь торопится завершить самые последние приготовления. Множество приглашенных - цвет имперской знати - соберется в парадном зале; всех надо будет рассадить в строгом соответствии с рангом. Размещение приглашенных превращалось в затяжное и трудное дело, которое начинали задолго до рассвета. Цуранские свадьбы происходили в утреннее время из-за непреложного правила: бракосочетание должно быть совершено до того, как солнце минует зенит. Считалось, что союз, заключенный после полудня, принесет несчастье новобрачным. Это обязывало гостей более низкого звания явиться в имение Акомы очень рано; кое-кто прибывал чуть ли не за четыре часа до восхода. Тех, кто первыми занимал отведенные им места, слуги должны были обносить закусками и прохладительными напитками, а чтобы эти гости не скучали в ожидании, полагалось развлекать их выступлениями музыкантов и акробатов.

Жрецам из храма Чококана предстояло заняться освящением дома. Сейчас они, должно быть, облачаются в роскошные ритуальные одеяния, тогда как жрец в красной хламиде из храма бога Туракаму, не показываясь на виду, ждет урочного часа, чтобы зарезать жертвенного теленка.

Служанки подняли мантию, на рукавах которой золотом был вышит узор, изображающий птиц шетра. Мара с облегчением повернулась спиной к одевающим ее женщинам. Пока они закрепляли банты, она была избавлена от вида Накойи, которая придирчиво проверяла каждую, самую незначительную, деталь ее одеяния. Старая няня была сама не своя с тех пор, как Мара решила передать Бантокапи власть над Акомой. Понимая, что Мара при этом вынашивала какие-то далеко идущие планы, Накойя никак не могла примириться с видом воинов Анасати, расположившихся в казармах; а уж то, что один из злейших врагов Акомы с шиком поселился в лучших гостевых покоях дома, вообще выводило ее из себя. Бантокапи с его громким голосом и простецкими манерами вызывал лишь самые мрачные предчувствия у старой служанки, которая вскоре будет вынуждена подчиняться любому его капризу. Да ведь и она сама будет в том же положении, с замиранием сердца вспомнила Мара. Она попыталась без содрогания представить этого мужлана с бычьей шеей рядом с собой в постели, но не смогла.

Повинуясь осторожному прикосновению служанки, Мара села, и на ноги ей надели церемониальные сандалии, украшенные драгоценными камнями. Другие служанки воткнули в ее прическу черепаховые гребни, усыпанные изумрудами.

Сейчас Маре казалось, что она похожа на теленка, которого умащают благовониями перед жертвоприношением; целью этого обряда было отвлечь внимание Туракаму от участников свадебной церемонии. А пока что девушка распорядилась позвать менестреля, чтобы он играл в ее покоях. Если уж она обречена выносить утомительную процедуру одевания, то музыка, по крайней мере, поможет ей самой отвлечься от мучительных раздумий.

Привели музыканта с завязанными глазами, поскольку ни один мужчина не смеет смотреть на невесту до тех пор, пока не начнется ее свадебное шествие. Он сел и заиграл тихую умиротворяющую мелодию на пятиструнном джикото.

Когда все шнурки были завязаны, пуговицы застегнуты и последний ряд жемчужин на манжетах скреплен петлями, Мара поднялась с подушек. В спальню ввели рабов с повязками на глазах, которые несли церемониальные носилки. Мара взошла в открытый паланкин, который был изготовлен исключительно для свадебных торжеств дома Акомы. Его каркас обвивали цветочные гирлянды и лозы койи, приносящей удачу; венками были украшены головы носильщиков. Когда носильщики подняли паланкин, Накойя, шагнув между ними, легко коснулась губами лба Мары:

- Ты выглядишь великолепно, госпожа, ты так же хороша, какой была твоя мать в утро ее свадьбы с властителем Седзу. Я уверена, что она гордилась бы тобой, если бы дожила до нынешнего дня. Да будешь ты так же счастлива в браке, как она, и да благословят тебя боги детьми, которые продолжат род Акомы.

Мара кивнула с отсутствующим видом. Прислужницы вышли вперед, чтобы проводить носильщиков через открытый для них проход, но тут приглашенный Марой менестрель сбился с такта и оборвал свою песнь. Девушка нахмурилась и мысленно упрекнула себя за неучтивость. Она обязана была перед уходом похвалить этого музыканта.

Как только носилки оказались в примыкающем к спальне пустом зале, Мара немедленно послала Накойю назад с приказом вручить музыканту что-нибудь на память - небольшой подарок, который польстил бы его самолюбию. Затем, крепко сцепив пальцы, чтобы не было заметно, как они дрожат, она дала себе слово быть более внимательной. Великий дом не достигнет процветания, если его хозяйка будет заниматься исключительно делами первостепенной важности. Чаще всего умение вникнуть в незначительные мелочи жизни больше привлекает сердца и позволяет найти дорогу к величию; во всяком случае, именно это властитель Седзу старался внушить своему сыну Ланокоте, когда тот, пренебрегая нуждами ремесленников поместья, затевал дополнительные тренировки гарнизона.