Дочь Империи

Тем не менее Мара позволила служанкам облачить ее в эту куцую накидку, украшенную всего лишь несколькими драгоценностями и бантом над правым коленом. Пышные рукава скрывали повязку на плече. Напевая все громче, Накойя встала за спиной госпожи и собрала ее волосы в узел на темени. Закрепив их шпильками из нефрита и слоновой кости, она слегка подула Маре в затылок; при этом несколько непокорных прядок выбились из прически.

— Вот так. Мужчинам нравится, когда женщина чуточку растрепана. Они тут же начинают вспоминать, какой вид бывает по утрам у их возлюбленных.

— С мутными глазами и отекшим лицом? — Мара уже почти хохотала.

— Ох уж!.. — Накойя погрозила госпоже пальцем; теперь ее лицо стало вполне серьезным. — Тебе еще предстоит узнать то, что большинство женщин знает чуть ли не с пеленок, Мараанни. Красота — это не только лицо и фигура; осанка, манера держаться — не менее важны. Если ты войдешь в сад подобно императрице — медленно, величаво, как будто любой мужчина, увидевший тебя, заведомо становится твоим рабом — Барули даже глазом не поведет в сторону дюжины смазливых плясуний, лишь бы заманить тебя в свою постель. Для властвующей госпожи такое искусство не менее важно, чем умение управлять слугами в родовом поместье. Запомни, пожалуйста: двигайся медленно. Когда сидишь или пьешь вино, постарайся быть грациозней. Стань похожей на женщину из Круга Зыбкой Жизни, когда она гордо расхаживает по балкону над улицей. Улыбайся и выслушивай Барули с таким вниманием, как будто каждое его слово кажется тебе верхом остроумия. Если же ему вздумается пошутить — ради богов, смейся, даже если шутка окажется убогой и плоской. А вот если полы твоего платья ненароком отогнутся или раздвинутся, не лишай Барули удовольствия это заметить… прежде чем приведешь себя в порядок. Нужно распалить этого сына Кеотары так, чтобы он дымился!

— Может быть, ты и права, — с отвращением отозвалась Мара. — Мне-то кажется, что сейчас я похожа на деревянную примерочную куклу в лавке. Но постараюсь вести себя, как та ловкая подружка Банто, Теани, если ты считаешь, что это пойдет нам на пользу. — Затем внезапно в ее голосе зазвенело раздражение:

— Но только, мать моего сердца, имей в виду: я ни за что не возьму этого птенца-крикушонка в свою постель!

Накойя рассмеялась, довольная метким сравнением юного Барули с крикушей; головку этой птицы венчал плюмаж из роскошных перьев. Многие благородные особы даже держали их в домах из-за необычной красоты этих созданий.

— Точно подмечено, госпожа. Он и есть птичка-крикуша, и для моего плана потребуется, чтобы он распустил для тебя свой плюмаж во всей красе.

Мара возвела очи к небу, а потом кивнула. Затем направилась к выходу своей обычной размашистой походкой, но, вовремя спохватившись, выплыла за порог, изо всех сил подражая манерам женщин из Круга Зыбкой Жизни.

Она приближалась к юному щеголю, напустив на себя самый величественно-томный вид, но щеки ее горели от смущения. Ей трудно было избавиться от мысли, что столь помпезный выход показался бы стороннему наблюдателю попросту смешным. Но Барули при появлении хозяйки дома лишь выпрямился на своих подушках, широко улыбнулся, вскочил на ноги и поклонился ей с подчеркнутым уважением, и все это время его глаза будто впитывали в себя ее облик.

Как только Мара села на подушки, он бросился было налить ей вина, но его опередил слуга (а на самом деле — переодетый Аракаси). В поведении мастера тайного знания никто не усмотрел бы и тени недоверия, но Мара знала: он не допустит, чтобы она выпила из бокала, до которого хотя бы дотронулся сын вассала Минванаби. Внезапно заметив, что Барули приумолк, Мара ослепительно улыбнулась ему, после чего застенчиво опустила глаза и притворилась, что чрезвычайно заинтересована темой разговора. Его беседа, касавшаяся самых банальных предметов, показалась ей весьма заурядной. Однако она выслушивала придворные сплетни и городские новости с таким видом, словно ничего более захватывающего никогда не слыхала, и весело смеялась при каждой его попытке блеснуть остроумием. Под присмотром Аракаси домашние рабы подносили и убирали подносы с фруктами, вымоченными в вине. Запах винных паров все сильнее ощущался в дыхании Барули; с каждой минутой его язык становился более раскованным, а смех громче разносился по саду. Пару раз он решился коснуться пальцами руки Мары, и хотя она нисколько не опьянела от выпитого вина, ее тело откликнулось на нежность юноши легким трепетом. Она спокойно раздумывала о том, что, может быть, Накойя права и любовь мужчины и женщины действительно таит в себе нечто большее, чем грубое насилие Бантокапи.