Дочь итальянца

— Нет, лучше покончим с этим. Мы встретились снова и поняли, что стали чужими. Не было вспышки молнии. Прошлое не ожило, и этого не изменить. Любовь умирает, и ей уже не суждено воскреснуть.

— Любовь? — неожиданно усмехнулся Маурицио. — Я не говорил о любви. Ты льстишь себе.

— О, так ты хотел кое-что взамен бриллиантов, да? — презрительно бросила Арабелла. — Но мне не нравится быть объектом внимания мужчины, который покупает женщин. Я не товар.

— Нет? А как ты назовешь то, что происходило вчера вечером? — с вызовом спросил он.

— Что?!

— Сначала нас посадили вместе, потом мы уединились в оранжерее. Думаешь, я не знаю, с какой целью? — язвительно произнес Маурицио. — Очаровательной миссис Стоун достаточно лишь взгляда, чтобы любой мужчина стал послушной марионеткой в ее руках… или в руках этого старика Бриджеса. Разве не так?

Арабелла взглянула на него вызывающе.

— Да, так. А что еще заставило бы меня уединиться с тобой?

Это было жестоко, но Арабелла отчаянно пыталась оттолкнуть его от себя. Маурицио лишал ее душевного покоя, который она обрела с таким трудом. Но она пожалела о своих словах, когда увидела, что он смертельно побледнел.

— Прости, — произнесла она, сожалея, что, нанеся удар по его гордости, причинила ему боль. — Я не хотела обидеть тебя…

— Не думай об этом, — перебил ее он.

В номер постучали, и Маурицио сделал знак, что сейчас вернется. Оставшись одна, Арабелла осмотрелась, ища, куда бы положить футляр с браслетом. Дверь в спальню была приоткрыта, и она увидела комод, на котором стояла массивная бронзовая лампа.

Маурицио все еще не было, и молодая женщина решила воспользоваться моментом. Она проскользнула в спальню, быстро выдвинула верхний ящик комода… и потрясенно замерла.

Там, поверх каких-то бумаг, лежала фотография. На ней была изображена девушка с черными волосами, юная и прекрасная. Она сидела на заборе и смеялась в камеру. Маурицио сделал снимок в тот день, когда она сказала ему о ребенке. Даже если бы не помнила этого момента, Арабелла поняла бы это, глядя на выражение своего лица. Девушка на фотографии была счастлива и любима и не сомневалась, что так будет всегда.

Целых пятнадцать лет Маурицио хранил снимок. Значит, она, Абби, как будто все это время была с ним. Гнев Арабеллы мгновенно утих, и ей захотелось позвать его и разделить с ним чудесное мгновение.

— Маурицио…

Она оглянулась и увидела, что он стоит в дверях, наблюдая за ней. Беззащитное выражение лица выдало его чувства. Он снова был тем юношей, которого она любила и который все еще жил в этом резком, агрессивном мужчине.

— Маурицио, — повторила Арабелла.

Его глаза стали холодными, лицо превратилось в маску.

— Что ты здесь делаешь? — ледяным тоном спросил он.

— Я… я только хотела оставить браслет и неожиданно увидела мою фотографию. Ты хранил ее все эти годы, — с трепетом в голосе произнесла Арабелла.

— Что? Я не понимаю, о чем ты.

Но ей так не хотелось расставаться с надеждой!

— Ты не мог взять ее с собой просто так.

— В моих ящиках всегда полно всяких бумаг, — бесстрастно ответил он.

— Маурицио, пожалуйста, забудь то, что случилось минуту назад. Мы были рассержены друг на друга и говорили не думая!

— Ты, возможно, — усмехнулся он. — А я всегда говорю то, что думаю. И я не сентиментален, как ты.

Арабелла растерянно посмотрела на фотографию.

— Так ты не хранил ее?

— О господи, нет!

— Прекрасно, тогда давай избавимся от нее! — И она порвала снимок. — А теперь я ухожу. До свидания!

Маурицио не двигался, пока она не вышла. Но как только дверь закрылась за ней, дрожащими руками стал собирать кусочки фотографии. Все пошло наперекосяк. Арабелла заметила выражение его лица, прежде чем ему удалось скрыть свои чувства. Чтобы она не поняла, что пробила его оборону, Маурицио инстинктивно стал защищаться. Отрицать то, что он все эти годы хранил ее фотографию, и то, что она значит для него. Ему казалось, что так будет лучше. И теперь было уже невозможно отказаться от своих слов.

Он полагал, что продумал каждую мелочь. Но ее неподдающееся объяснению очарование было сродни наваждению. И он стал делать один неверный шаг за другим. Упрямство Абби не входило в его планы. От отчаяния Маурицио готов был биться головой о стену.

5

Вечером того же дня Арабелла услышала, как что-то просунули под ее дверь, и увидела на полу конверт. Подняла его, и тут же в голове забилась мысль: «Уничтожь не читая. Если прочтешь, то твой привычный мир перевернется. Не рискуй». Но она вскрыла конверт.

Его почерк не изменился. Был все такой же крупный и уверенный.

Ты была права почти во всем. Почти. Если хочешь узнать, что это означает, я расскажу тебе и больше ничем не напомню о себе.

Маурицио.

Она села в кресло и задумалась, как поступить. А полчаса спустя уже стучала в дверь его номера.

Маурицио открыл сразу. Он был в белой рубашке, украшенной вышивкой, словно только что вернулся с приема. Черный смокинг лежал, небрежно брошенный на спинку кресла.