Дочь химеролога (СИ)

Моя очередная попытка покрасоваться, чуть не вышла боком. Ну вот зачем надо было применять «мерцание», чтобы «эффектно» покинуть спасенных? Опять решил выделиться перед девчонкой? Почему нельзя было подождать, пока Даниэль не подорвет, как предполагалось по второму варианту, стену тюрьмы в этом месте? Ведь после сообщения, что мы идем, все было подготовлено, и он ждал только сигнала. Как я понял, есть специальные магические структуры, которые можно внедрить и потом разорвать ими почти все что угодно.

Однако я взял и «мерцанул» прямо в стену. Не, хотел, естественно, за нее, но не учел, что снаружи наложена защита, которая может просто не дать переместиться. Причем понял я это, только в момент активации, когда мысленный клик по карте вызванного «интерфейса» неожиданно сместился и уперся в обозначенную внешнюю линию стены. Хорошо еще, что «покров» не подвел, хотя и просел почти полностью. И результат получился, как предполагалось изначально. Толстенная кирпичная кладка просто разлетелась на мелкие кусочки, которые, к счастью, никого не задели. Папа по связи сразу высказал, что он обо мне думает, но после искренних извинений и транслируемого сильного чувства вины, вроде успокоился. Во всяком случае, я ощущал на данный момент с его стороны только положительные эмоции, чем и пользовался, млея под поглаживанием и неожиданно для самого себя даже заурчав от возникшего удовольствия. На мое сообщение про «нечто», располагавшееся на нижних этажах тюрьмы, он мысленно похмыкал, подумал, потом выдал что-то вроде: «интересно, но это к нам не имеет никакого отношения, поэтому забудь». Ну ладно…

Сквозь полузакрытые веки посмотрел на Охотников. Друид уже почти пришел в себя от заключения и столь необычного спасения и теперь с нескрываемым любопытством осматривался, очевидно, пытаясь понять, кто мы и что будет дальше. А вот Варя до сих пор пребывала в полной прострации, и похоже на это большей частью повлияло не заключение в тюрьме, а сами действия по спасению, почему-то повергшие ее в состояние полного шока. Вроде как мне рассказал папа, знаменитая Ночная Тень из легендарной Школы Теней, а по факту, сейчас просто испуганная девушка, судорожно прижимающаяся к своему другу и с непередаваемой смесью стыда и страха смотрящая на меня. Даже попытка улыбнуться лишь усилила бушующий водоворот чувств в ее сознании. Кстати, пальцы!

Я сосредоточиться и передал папе всю обеспокоенность состоянием рук девушки. Даниэль нахмурился, но сначала, очевидно, решил внести ясность в текущую ситуацию и сухо сказал:

— Я знаю, что вас зовут Фалион и Варя и чтобы не возникло никаких двусмысленностей, скажу сразу — помощь оказываю по своим причинам и объяснять их не собираюсь!

И обведя жестким взглядом застывших Охотников, продолжил уже более мягко:

— Лайнэл, Талика и Гор ждут за городом в деревне и очень сильно переживают. Как только вы присоединитесь к ним, то сможете сразу покинуть королевство и вернуться к себе в Пограничье. Понятно?!

Услышав имена друзей, Фалион сразу расслабился, да и буря в душе Вари начала быстро стихать под наплывом эмоций радости и надежды. Подождав, когда Охотники до конца осознают сказанное, папа, глядя на девушку и пытаясь еще смягчить свой голос, продолжил:

— А теперь, Варя, мне хотелось бы очень знать, что с твоими руками.

— Прошу великодушно простить, но не могли бы вы сказать, ваше имя? — раздалось со стороны исходящего любопытством друида.

— Ах да. Что ж, прошу прощенья, что сразу не представился. Дан. Дан — кукольник!

Резко возросшее удивление Фалиона, быстрый взгляд в мою сторону и внезапное осознание. Так интересно было за этим наблюдать! А вот Варя «тормозила», недоумевающее переводя взгляд с отца на меня и обратно.

Даниэль Люцифиано и друид Фалион

Даниэль с друидом вышел из комнаты, где лежала усыпленная после обследования Варя и в мрачном раздумье сел в кресло небольшой уютной гостиной, обставленной вычурно украшенной мебелью. Фалион расположился напротив и с сильным волнением уставился на Люцифиано. Сам он, чуть ранее, расписался в своем полном бессилии и теперь нервно сжимал и разжимал могучие ладони, с надеждой ожидая еще одного чуда от того, кто их спас.

Люцифиано обвел взглядом все вокруг, пытаясь собраться с мыслями и немного успокоиться. Вот зачем надо было использовать столь специфическое устройство, да и к тому же не зная как это делать правильно? Ведь оно просто не давало использовать магию с помощью жестов, фиксируя пальцы, но, не калеча их! И ни в коем случае нельзя было его устанавливать с существующими повреждениями рук. Все-таки, похоже, этот мастер пыточных дел, нацепивший «ведьмовы пяльцы» на девушку, не то что не умел ими пользоваться, а сделал так даже специально! И поэтому он еще слишком легко умер. Даниэль превращал бы его в фарш гораздо медленнее, что бы тот смог ощутить всю боль, что бессмысленно нанес другим. А учитывая рассказанную накануне историю, то наверно очень-очень медленно!