Дочь Хранителя

— Дивер у себя? — спросил тот, не здороваясь.

— Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу Врата на Тар…

— На Тар?! — взревел Хранящий Кровь. — Этот идиот поперся на Тар?

Придурок! Как ему это только в голову пришло?

— И что с того? — усмехнулся, появляясь из мерцающего поля Дивер. — Две минуты — Гвейн и не узнает. Зато теперь у нас есть образец!

С этими словами он вынул из кармана полученный от эльфа клочок испачканной кровью ткани.

— Можешь оставить себе! — вернул ему ухмылку Кадм. — Этот мусор мне больше не нужен…

— Тогда я возьму? — раздался новый голос.

Гоблин от страха вжался в жесткую спинку стула. Шутка ли — третий дракон за минуту?

— Гвейн? — страх Открывающего сошел бы за выражение радости, по сравнению с той гаммой чувств, что отразилась на мгновенье в блеклых глазах Дивера.

Он не видел старика в человеческом облике почти пол тысячелетия, но узнал сразу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, белая борода до пояса, густые, косматые брови, цепкий взгляд, не сулящий нарушителю ничего хорошего. Хранитель Дифрана и возразить не успел, как ссохшаяся рука первого в Совете выхватила у него драгоценный лоскуток.

— Прошу за мной!

Ослушаться его не посмели. И оба дракона шагнули вслед за Хранящим Слово на гулкие плиты Зала Совета.

— Смотри-ка, нас встречают, — попытался пошутить Кадм.

Но и ему самому, и его другу-сообщнику было не до улыбок.

Джайла, Видящая Суть.

Алан, Палач Драконов.

Гвейн.

Тройка первых — уже слишком. А еще двое, стоящие пока за их спинами, плохой, очень плохой знак. Двое младших Хранителей допущены в Зал Совета, и есть только одна причина, по которой первые сделали бы такое. Кандидаты, прошедшие испытание. Драконы, обладающие Качествами. Двое, готовые сменить двоих.

— Что все это…

— Я еще дам тебе слово, Дивер, — прервал его первый старейшина. — Ты ответишь на мой вопрос, а не я на твой.

Дракон вновь стал драконом. Как и Джайла, как и Алан. И только те двое пребывают в образе людей, оттого и не разглядеть их за широкими спинами сидящих ящеров. И подсудимые — это ведь суд? — как бы не старались, но не могут сменить двуногий облик, на тот в котором появились на свет.

— Я, Гвейн, волей бывших до меня Хранитель Врат и первый в Совете, спрашиваю тебя Дивер, зачем ты нарушил запреты и пришел в мой Мир?

— Нарушил запреты? Твои идиотские запреты? И за одно это ты судишь меня?

— Ответь Дивер, — грозно вступил Палач.

— Я встречался со своим Идущим. "Договор о переходах", параграф шестой, пункт одиннадцать: Хранитель имеет право явиться на зов своего Открывающего или Идущего, находящегося в поле Врат…

— Иоллар Ваол — не твой Идущий, — произнесла Джайла. — Эльф вообще не Идущий. Так как же ты мог явиться на зов?

— Считайте это моим даром, — осклабился подсудимый.

Пусть теперь попробуют опровергнуть его слова!

— И этот дар дает тебе эта штука? — Видящая Суть отошла немного, давая проход стоящей за ней женщине. — Селаста!

Селаста? Дочь Алана? Маленькая Селаста? Маленькая…

— Сука!

Он увидел, как девушка ставит на стол перед Гвейном черный пластиковый ящичек.

— Мне больше нравилось, когда ты звал меня "Лайли, милая", — ухмыльнулась юная драконица.

— Лайли, милая? — неожиданно рассмеялся стоящий рядом Кадм. — Лайли, милая! Твоя милая Лайли, заваривающая лучший кофе в Сопределии и подслушивающая чужие разговоры. Неимеющая Тени, я так полагаю? Еще и прошедшая первую инициацию. Да она могла мебелью прикинуться в твоем кабинете, и ты ничего не понял бы! Однако, Гвейн, однако! От тебя я подобного не ожидал. Ты же Хранящий Слово! Поборник всех писаных законов. И опускаешься до банального шпионажа. А это знаешь ли, противоречит…

— Ничему это не противоречит, Кадм! — прервал его первый в Совете. — Я не обязан соблюдать законы по отношению к тем, кто сам давным-давно их нарушил.

— Нарушил? Да неужели? — продолжал веселиться Хранитель Юули. — Что у тебя есть? Это устройство и слова девчонки? Да, Дивер использовал прибор, чтобы увидеться с живущим своего Мира, это не совсем законно, но он все же переживал, как там парень устроился и все такое, так что думаю, можно простить ему легкую сентиментальность. А что до показаний Селасты, то крайне неразумно будет принимать их во внимание. Малышка бездна ведает, что может наплести, лишь бы освободить себе местечко в Совете. Разве не так, моя дорогая?

— Не ты здесь обвинитель, Кадм! — прорычал Алан. — У тебя еще будет возможность высказаться, когда Гвейн закончит говорить с Дивером.

— А что, со мной еще не закончили? — увидев, что приятель от него не отступился, пятый в Совете немного успокоился, и голос его теперь звучал намного уверенней. — Кадм уже объяснил причины моего поведения, и мне нечего добавить.

— Так значит, ты волновался за мальчика? — вкрадчиво поинтересовался Гвейн. — А к чему тогда это?

Дракон кивнул на лежащую у своих лап тряпицу с бурыми пятнами крови.

— Что это? Кровь? И чья это кровь? Чем твой эльф занимался в моем Мире, Дивер? Зачем ты послал его?

— Какая разница? Хранители не вмешиваются в дела живущих.