Дочь Хранителя

До сегодняшнего дня мне не приходилось встречать рассвет в море. Такое трудно описать. Может только сфотографировать, или нарисовать. Или, по совету Лайса, сберечь в памяти, чтобы потом украдкой посматривать, как на дорогую картину. Признаюсь, эти его слова меня поразили — никогда бы не заподозрила в карде романтика. А ведь он бывал во многих Мирах, видел и не такое. Из сохраненных в его воспоминаниях полотен, наверное, можно составить обширную галерею, рядом с которой померкли бы все музеи Сопределья.

— Лайс, — тихонько позвала я. Очень тихо, ибо, кто знает, может быть, именно в этот момент его память наносит на новую картину последний решающий штрих.

— Что? — так же шепотом отозвался он.

— Это здорово, правда?

— Правда.

Мы так и переговаривались в полголоса, словно боясь нарушить охватившее нас магическое очарование, не обращая внимания на то, что вокруг уже вовсю галдит матросня, и прохаживаются, зевая и потягиваясь первые проснувшиеся пассажиры.

— Но ты ведь уже видел такое. Пусть не совсем, но нечто подобное?

Он посмотрел мне в глаза грустным задумчивым взглядом, долго не решаясь ответить, словно не зная, смогу ли я это понять.

— Даже в подобных Мирах, Галчонок, нет ничего подобного. Нужно только уметь видеть разницу, переживать каждый момент своей жизни, как в первый раз. Или как в последний.

Как он это сказал! Столько непонятных, неизвестных мне чувств было в этих словах, что я, наверное, впервые за все годы знакомства вдруг осознала, что говорю не с мальчишкой-ровесником. Что стоящий рядом со мной мужчина раз в десять старше и как минимум в сотню раз умнее и опытнее меня. И стало так стыдно и за глупое нытье, и за непрерывно отпускаемые в его адрес шпильки, и за свое проклятое упрямство…

И конечно же, это хвостатое чудовище все испортило! В самый трогательный момент моего раскаяния, когда я уже готова была наговорить ему проникновенных слов и дать десяток нерушимых клятв, этот полоумный магистр с гиканьем погнал меня по палубе, вопя о неминуемой расплате за вчерашнюю ветчину.

Что он сделал бы, получись у него меня поймать: просто дернул бы за косу, на правах старшего брата отшлепал как нашкодившую девчонку или заставил извиниться на каэрро и саальге поочередно — так и осталось загадкой. От воинственно настроенного карда меня отделяло не более метра, когда размеренный гомон корабельного утра разорвал пушечный выстрел. Секунда — и еще один. Стреляли издали, и не могу сказать, что я испугалась — скорее удивилась. Однако недремлющий инстинкт самосохранения заставил меня остановиться, а после и вовсе рвануться назад, ища убежища в объятьях недавнего преследователя. А в следующее мгновенье наш корабль вздрогнул, давая ответный залп.

— Что случилось? На нас напали?

— Нет, — Лайс ласково погладил меня по волосам, — не бойся. Мы просто здоровались.

— С кем?

— А вот с ним.

Эн-Ферро подтащил меня к борту.

— Видишь?

— Вижу!

Что именно я вижу, было еще непонятно.

— Подожди, сейчас поближе подойдем.

С более близкого расстояния стало понятно, что это судно. Неуклюжая черная громадина с множеством кубиков-надстроек на палубах и тремя широченными трубами, из которых валил густой дым.

— Лайс! — ахнула я. — Это же…!

Не знаю, как правильно это назвать, но не ожидала встретить такое на Таре.

— Полупаровая машина.

— Как? А почему полу?

— Это мой собственный термин, — поморщился кард. — Они зовут это плавсредство несколько иначе. А полупаровая по тому, что это — недоделанный паровой двигатель.

— Но он же работает.

— Работает, — осклабился маг-наемник. — Вполовину — на паровой тяге, вполовину — на магической. Эти идиоты взяли хорошую идею, но так и не смогли довести ее до ума. Когда первые опыты провалились, эти горе-изобретатели не удосужились доработать механическую часть, а тупо навесили на каждый поршень по амулету, и вперед. Перед тобой "Гордость марки" — единственный и неповторимый сухогруз Богатых Руд. Курсирует между Рудами и Драконьим Гребнем по Синему Пределу[3] и иногда заходит в имперские порты.

Полупароход издал протяжный гудок.

— Кретины! — взыграла профессиональная гордость инженера-конструктора. — Простейший паровой двигатель додумать не смогли! Он же со всеми этими артефактами на вес золота, а могло бы выйти дешевое, всем доступное средство. Транспорт, станки… Так нет, лезут со своей магией куда надо и не надо!

Я ободряюще похлопала его по плечу.

— Так помог бы им.

— А с драконьим принципом невмешательства в естественное развитие Миров ты, наверное, не знакома?

— Знакома, — пожала я плечами. — Но ты же ведь не дракон.

— Дракон, Галчонок, — со значением произнес Лайс, — это тот, кто оторвет мне голову, если я только сунусь в чужую науку со своими прогрессивными идеями.