Дочь Клодины

— Не совсем так. У меня есть документ, подписанный триста лет назад и подтверждающий право прохода, а именно соглашение, или его можно еще назвать своеобразным даром, по которому моя семья прощала долг Атвудам. В нем все черным по белому написано, хотя и на латинском языке, так что мы можем пересекать имение Атвудов как с юга, так и с севера. У меня есть этот документ, и я храню его в сейфе в этом доме. — Ее лицо стало маской злорадства. — Вот как раз этого-то Дэниэл Уорвик и не знает! Это было забыто семьей Атвудов, ведь прошло столько лет, да и Рэдклиффы не пользовались своим правом с тех пор, как повстречали в той местности хищников и ястребов. — Оливия ткнула пальцем в карту, а затем себе в грудь. — Так что я имею право продать эту землю. Никакой закон о земле не сможет изменить этого. Я предлагаю вам самый лучший участок, который только возможно получить для строительства ваших железнодорожных путей, тем более что один шанс вы уже упустили!

Итак, Бартон выиграл. Он не был человеком, который торжествовал раньше времени, в душе он был рад. Он чувствовал удовлетворение оттого, что в конце концов добился своей цели, признавая Дэниэла достойным противником. А что касается Люси, она увидит, что особняк и многие другие имения останутся нетронутыми, хотя и расстроится, когда поймет, что железнодорожные пути все-таки будут проложены. И чем скорее она об этом забудет, тем лучше.

— Итак, мадам, кажется, в конце концов мы снова на коне.

— Конечно. — Оливия открыла ящик стола, из которого вытащила карту, специально нарисованную, чтобы показать дорогу подробно и в масштабе, а также достала документы о купле-продаже, приготовленные ее адвокатами. — Я не сомневаюсь, что вы захотите изучить карту в спокойной обстановке, а также проконсультироваться со своими адвокатами, мистер Бартон. Я полагаю, вы возьмете эти копии с собой и вернете послезавтра, когда мои представители закона приедут сюда, чтобы встретиться с членами вашей «Железнодорожной компании». И тогда мы сможем подписать документы. — Она мило ему улыбнулась и протянула руку, выражая свое великодушие и почтение.

Но ничего доброго в ее мыслях не было. Она, будто варвар, ликовала и торжествовала, что ей удалось нанести ответный удар и отомстить Дэниэлу Уорвику от лица своего покойного мужа, а также от имени своей совращенной и обманутой сестры. К концу жизни она возненавидела Дэниэла за то, что он неумышленно разрушил ее счастье. Если бы он беспрестанно не преследовал ее сестру, силой принуждая ее быть с ним, то, Оливия была уверена, Клодина вышла замуж и уехала бы из Англии, оставив имение Рэдклиффов и тем самым положив конец страсти Александра к свояченице, и брак Оливии не разрушился бы.

После того как Джош ушел, она снова присела в кресло и взяла в руки незаконченное полотно, иголку и продолжила автоматически вышивать. Но Оливия думала совершенно о другом, предвкушая месть. Она представляла, как разозлится Уорвик, когда поймет, что его провели. Много лет назад, будучи совсем молодой, она была очень доброй и великодушной, и должно быть, твердость и суровость ее характера дремали в ней как спящий вулкан, который извергся горячей лавой после рождения первого ребенка. Она пережила нервный срыв и с тех пор осталась раздражительной и вспыльчивой, не способной простить обиду из прошлого, которая причиняла ей боль. Она не плакала, когда умерла Клодина. Находилась ли ее сестра в близких отношениях с Александром, Оливия не знала, но она никогда не забудет тот день, когда застала их обнимающимися в этой самой комнате. Ее сердце будто превратилось в сталь, поэтому она доводила Александра до слез, когда тот уже болел и находился на грани жизни и смерти. Оливия заставляла его признаться в том, что он любил Клодину, несмотря на то, что та не отвечала ему взаимностью. И этим она постоянно подстрекала его. Только небеса знали, как они флиртовали, касались друг друга, вырывали поцелуи, и мысли об этом причиняли ей невыносимые муки в то время, когда Клодина находилась в их доме, хотя Оливия старалась скрывать свою боль, ведя себя горделиво и надменно. Затем настала ее очередь отомстить. Она насмехалась над мужем, рассказывая, как мужчины, подобно собакам, брали сучку Клодину в порыве страсти. Ничто не приносило ему больших страданий, чем правда о том, что Клодина спала с его ненавистным врагом — Дэниэлом Уорвиком, и Александру, гордому и хвастливому, так и не удалось поправиться и расквитаться с боксером. Затем Оливия стала подозревать, что Клодина носит ребенка Дэниэла, а однажды он поехал проводить ее в Италию, когда она уезжала вместе с Лионелом. Оливия поняла, что ребенок, вполне возможно, был все-таки от Дэниэла. Клодина могла обмануть, она часто вела себя жестоко, и, возможно, в душе насмехалась над Уорвиком.