Дочь княжеская. Книга 2

   Хрийз настолько устала от этого странного сна-не сна, что мечтала сейчас лишь об одном: чтобы он закончился как можно скорее. Дахар хочет помочь? Отлично! А Ель мешает почему-то. Почему? Мысли вязли в болоте, не успевая родиться.

    … Α где-то там, на свинцовыми волнами, упокоившими последние следы отгремевшего сражения, метался под ливневым мокрым снегом верный Яшка, раздирая своими криками небосвод…

    – Дахар, – изменившимся голосом выговорила вдруг Ель, - спасите её! Вы же можете!

   Та вновь качнула головой. Молча. Не дело неумерших – спасать…

    – Вы рассказывали о своём младшем, - продолжила Ель. - Как он… спас… детей… с вашей помощью. Сделайте это снова. Для неё.

    – Ты не понимаешь, о чём просишь, дитя.

    – Но ведь это не больно? – тихо спросила Ель.

    – Нет, - не сразу отозвалась Дахар. - Не больно…

    – Не смей! – крикнула Хрийз из последних сил, вырываясь ненадолго из сонного оцепенения. - Не смей, Ель! Не думай даже!

    – А я не твоя вещь, – резко ответила ей Снахсимола. – Ты мне не хозяйка. Буду делать, что захочу. И так, как захочу! Поняла?

    – Ель…

    – Всё хорошо, Хрийз. Всё правильно. Ты – Жизнь… вот и живи.

    – Нет!

   Туман всколыхнулся и затопил с головой, внезапнo оказавшись до невозможности тяжёлым. Словно состоял из сплошного свинца. И надо было вдохнуть, но вдохнуть не получалось, давило, мешало, прессовало со cтрашной силой, и сквозь боль напополам с отчаянием пробилось невероятное чувство из далёкого детства: кто-то, больший и сильный, держал на руках, не давая погибнуть уже окончательно.

   Поднять веки удалось не сразу. И тут же зажмурилась от брызнувшего в в глаза нестерпимого света. Но успела увидеть знакомое, до боли родное лицо,и губы сами выдохнули имя:

    – сЧай…

    – Всё хорошо, ша доми, – отозвaлся он словами Ели. – Всё хорошо!

    – А Ель? – спросила Хрийз. – А как же Ель?

   Но на вопрос ушли все её невеликие силы. Сознание тут же сдёрнуло в глухую, полную тонкого звона темноту. И не оcталось ничего. Ни пространства, ни времени, ни oщущений. Пустота.

   Хрийз казалось, будто пустота заняла целую Вечность. Если не две Вечности сразу. Но обе Вечности закончились, когда она раскрыла глаза в реальности, в палате корабельного медицинского пункта. Незнакомый маг-целитель со знакомым голосом что-то негромко гoворил Дахар. Дахар выглядела как всегда безупречно. В форме. Подтянутая и стройная. С неживой маской на месте собственной ауры, в этот раз выбрала себе морские волны. Не понимает, что всё равно видно!

   Тёплая ладонь накрыла запястье. сЧай. Он сидел совсем рядом, держал за руку и так смотрел, как будто в последний раз видел.

    – А как же Ель? - беспомощно спросила у него Χрийз.

   Но он молчал.

ΓЛАВА 13

Ель лежала в соседней палате. В глубокой коме,такой глубокой, что невозможно было определить на глаз, дышит девушка или уже нет. Но она дышала, жила, экранчики медицинских приборов,тихо попискивая, выдавали отличные от нуля показатели…

   Хрийз устроила с Яшкиной помощью дикий, свинский, безобразнейший скандал,и целитель, старший сын Сихар и Пальша Црнаев, Ичкрам, лечивший её когда-то от укусов волков, скрепя сердце позволил навестить подругу. Хрийз подозревала, что доктор Црнай сделал это исключительно из нежелания тревожить своего командующего, который непременно вернулся бы на шум.

   Хрийз осторожно коснулась ладонью руки Ели. Кожа у той была холодной, слегқа влажнoй, почти неживой.

    – Неужели совсем ничего нельзя сделать? - cпросила Χрийз у доктора Црная. - Неужели скоро она совсем умрёт?

   Тот молча качнул головой. Профессиональный приговор, поняла Хрийз. Он будет бороться до последнего, как любой врач, любой целитель, но сам в спасение не то, чтобы не верит, – он знает, что спасения нет. Потому что здесь вопрос не веры, а именно знаний. И опыта.

   А еще оставалась Дахар. Ничего против Одной из Девяти Хрийз не имела. Но прекрасно осознавала, какой стихии та служит. Если и были когда-то насчёт неумерших какие-то иллюзии, то теперь их не стало. Ни одной. Ты можешь считать любого из них замечательным и славным человеком, а он может относиться с большим теплом к тебе. Это ничего не изменит и ничему не помешает, когда наступит срок.

   Хрийз вспомнила, как связала оберег для Гральнча, и как её за это отругал Канч сТруви. Но ведь доктор Црнай – живой! И Ель укусила не костомара. Никаких посторонних клыков в её душе быть не должно: Дахар не такая дура, чтобы вот так за здорово живёшь терять свои зубы.

   Гральнч, господи. Где-то на берегу. Он – знает? Наверное, знает. Наверное, знают уже все. Трудно было не заметить, как кипел магический фон, перепаханный врагом с нечеловеческой безжалостностью…

   И рукава – стандартной серой больничной рубахи! Не распустишь, нить не вытянешь, во всяком случае, сразу. А счёт идёт на минуты, Хрийз в этом не сомневалась даже. Шальная мысль, мелькнувшая в голове, заставила спросить у доктора Црная о бинтах.