Дочь княжеская. Книга 4

— Вы даже не представляете, о чём просите, — покачал он головой.

— А знаете, как мне страшно было? — с детской обидой спросила Хрийз. — Я же к вам… вас… привязалась я к вам! Вы самый первый меня магии учили. И вообще. А потом вы такой приходите по Грани… долг проводника, долг проводника стихии Смерти… Если бы не Мила, давно съели бы. Скажете, нет?

— Там не было другого выхода…

— Был. Я же здесь.

— Вы умерли, — напомнил сТруви.

— Но вернулась же!

— Случайно.

Он не хочет обещать, поняла Хрийз. Он не знает, сможет ли выполнить обещанное. И не хочет обещать, не зная точно, сможет или не сможет.

— Рано или поздно вам придётся покинуть мир, — сказал наконец сТруви. — Я бы не хотел оставлять вас наедине со своей стихией. Правильный уход для мага вашего уровня — это важно и для вас, и для всего мира.

— Но это ведь случится не скоро, — выговорила Хрийз, стараясь, чтобы голос не выдал, но всё равно прозвучало вопросом.

сТруви покачал головой:

— Я не знаю. В вашем случае невозможно заранее предугадать. Вы живёте вопреки. С самого первого дня в этом мире вы живёте вопреки и наперекосяк. Это больше благо, чем зло… всё-таки, вы — маг Жизни, Хрийзтема. Но я такое в первый раз вижу, и меня оно тревожит.

— За четыреста лет — в первый раз? — не поверила Хрийз.

— За четыреста лет в первый раз, — кивнул сТруви, вздохнул и добавил. — Будь по-вашему. Я не стану вас… есть. Пока сами меня не попросите, ваша светлость. Так — устроит?

— Да, — кивнула Хрийз. — Спасибо.

— Я боюсь за отца, — призналась она через некоторое время. — Очень. Я только-только начала узнавать его. И вот, теперь его нет рядом, когда он так мне нужен…

— Не бойтесь, — мягко сказал сТруви, слегка касаясь ладонью её руки. — Вам нелегко, но вы не одна, ваша светлость. Вам помогут.

— А вдруг они… они… уже загнали его душу в артефакт Опоры?!

— Может быть, и нет. Не накручивайте себя: пока мы не знаем точно, что случилось, лучше считать, что этого не случилось.

— А если вдруг…

— Если вдруг, тогда будем действовать, — пообещал старый неумерший.

Не успокоил. Но его взгляд и голос, даже его мёртвая аура, — всё дышало несгибаемой верой в лучшее.

Вечером Хрийз выбралась в зимний сад возле своей комнаты. Сидела в кресле качалке, положив на колени трость, листала книгу аль-мастера Ясеня. Надо было связать одежду Миле, не дело, что девочка ходит, как оборванка, в рубашке этой, на которой живого места не видно от пятен, свежих и старых. Ну, неумершая, так и что? Если ты вампир, то что теперь, выглядеть чучелом?

Надо было еще подумать об обуви, но здесь проще: можно связать пинетки-башмачки, эскизом, а уж Мила сама наполнит их силой своей стихии. И будут они покрепче кожаных. Из стеклянной нити, разумеется. И сделать эту нить надо будет самой. Как аль-нданна Весна учила.

Кот Твердич возник внезапно и бесшумно, оправдывая имя. Склонил голову, приветствуя, жестом велел Хрийз не вставать, — вежливость вежливостью, а разница в статусе — тоже ведь разница. Сам он легко уселся, поджав ноги, прямо на холодный камень напротив. Камни здесь были разложены в живописном порядке для красоты, образуя своеобразный рисунок. Сидеть на их плоских покатых макушках можно было, но с учётом времени года: это летом — тепло и приятно, а в конце весны простудиться было легче лёгкого. Если, конечно, ты живой человек. Неумершему подобные неприятности не грозили.

Кот Твердич по-прежнему искусно маскировал свою мёртвую ауру. Летний, пронизанный солнечной зеленью лес, цветущие травы, игра теней на листве… Но Хрийз смотрела в самую суть доставшимся от сестры «истинным взором»: Кот Твердич был неумершим, вампиром, проводником стихии Смерти. Пусть слабеньким, ни в какое сравнение не идущим с доктором сТруви или Милой. Но всё-таки.

Он ничуть не изменился с их последней встречи. Время над лицами неумерших не властно. Они меняются только тогда, когда приходит сроки с их желаниями тот срок никак не связан.

— Рад видеть вас в добром здравии, ваша светлость, — сказал Кот Твердич.

— И я рада видеть вас, учитель, — отозвалась Хрийз, осторожно закрывая книгу. — Вам рассказали, как на меня напали сегодня утром?

— Наслышан, — коротко кивнул он. — Ну, что ж, давайте проверим, насколько вы растеряли прежние навыки, ваша светлость. Тест по всем стихиям…

Это было — как год назад, во время первого занятия. Хрийз словно бы вернулась в прошлое, в то самое, где не была она еще ничьей дочкой, то есть была, но это не афишировалось никакой силы у неё было не так и много, и ума… вот уж ума точно было меньше! Чуть прикрой глаза, и кажется, будто не на замковой террасе сидишь, а в классной комнате с тяжёлыми портьерными шторами, пронизанной запахами старого дерева, книг, магии, а в солнечных лучах пляшут золотисто-зелёные пылинки и Яшка, еще живой, возмущается на подоконнике: выставленный преподавателем щит не пускает его к хозяйке, безобразие…