Дочь королевы сирен

Он задумывается лишь на мгновение.

– Но она сбежала. Пока мы не найдем ее снова, я не могу уйти. Покинуть корабль вот так было бы нечестно.

Я уже открываю рот, чтобы сказать, насколько благородным его считаю, когда Райден продолжает:

– Если ты не против, я бы хотел остаться.

«Он хочет быть здесь», – понимаю я.

Но я не вижу для этого причин. Его брат в безопасности. Разве не этого он всегда хотел? Остаться рядом с Драксеном и убедиться, что избалованный братец добьется всего, чего хочет?

Так зачем же тогда ему оставаться? Из-за сокровищ?

При следующей мысли в моей груди становится тепло: «Может быть, это из-за меня?» И главный вопрос: «Хочу ли я, чтобы это было из-за меня?»

Я не в состоянии найти ответ на этот вопрос, поэтому лгу:

– Для меня это вряд ли имеет значение. Но если ты решил остаться, тебе лучше ответственно отнестись к своим обязанностям. Я не потерплю бездельников на своем корабле.

– Конечно, капитан. Какие будут указания?

– Поскольку тебе нравится проводить так много времени с Рослин, ты можешь присоединиться к такелажникам…

– Это самая опасная работа на корабле, – замечает Райден.

Он скорее утверждает, чем пытается оспорить мое решение.

– В моей команде нужно начать с самого низа, чтобы чего-то добиться.

– Энвен и Киран такелажниками не были.

Рослин снова вытаскивает свой кинжал.

– Капитан отдала тебе приказ, моряк.

– Спасибо, Рослин, – говорю я. – Давай-ка пока что спрячем этот кинжал. Хочешь, чтобы я снова поговорила с твоим отцом?

– Нет, капитан, – говорит девочка, прежде чем броситься вверх по сетке. Райден смотрит ей вслед.

– Она слишком молода, чтобы быть на пиратском корабле.

– Разве не все мы слишком молоды для этого?

* * *

Когда я возвращаюсь к трапу, в моей походке чувствуется легкость.

Мы уже в пути. Следующая остановка – остров Канта, где нас ждут богатство и слава. Поднимаясь по ступенькам, я ловлю себя на том, что напеваю, и останавливаюсь.

– Какая красота, Киран, – говорю я.

Он лежит лицом вниз. Скорее всего, снова потерял сознание в собственной рвоте. Так больше не может продолжаться. Мне придется придумать для него достойное наказание. Мне все равно, чем он занимается в свободное время, но на дежурстве ему лучше оставаться в рабочем состоянии.

Внезапно все его тело дергается вверх, и я делаю шаг назад на случай, если у него что-то вроде приступа лунатизма.

– Три, – говорит он с хриплым вздохом, прежде чем снова неподвижно замереть.

Он разговаривает во сне? Поговаривают, что он даже спит с открытыми глазами. Подождите-ка…

– Ты что, отжимаешься? – спрашиваю я.

– Ф-ф-четыре, – говорит Киран, снова поднимаясь.

– Милые звезды, так и есть! Ты отжимаешься! Что на тебя нашло?

После пятого раза он ложится на пол и переворачивается на спину, тяжело дыша.

– Просто пытаюсь убить время. Нам предстоит долгое путешествие.

Это правда, но обычно он убивает время за выпивкой.

Киран лезет в один из своих карманов. Вот теперь все встало на свои места…

Но Киран достает не фляжку, а бутылку.

Такие мы используем на корабле для хранения воды.

Он садится и делает несколько глотков.

– Что в этой бутылке?

Он протягивает мне сосуд, и я делаю глоток. Вода.

– Она выкинула все мои фляги в море, пока я спал, – сообщает Киран. – Не думал, что она так сильно заботится.

Взглядом он ищет Соринду, но она, должно быть, внизу, потому что он снова фокусирует свое внимание на мне.

– Хотите еще что-то спросить, капитан? – интересуется Киран скучающим тоном.

– Мы движемся в правильном направлении?

– Конечно, я веду корабль прямо, как и было приказано.

– Хорошо, – говорю я, прежде чем продолжить свой путь быстрым шагом.

Как бы Киран не распушил хвост, как какой-то самовлюбленный павлин.

* * *

На следующее утро, когда я выхожу из своей каюты, черно-желтая птица садится на перила по правому борту. К ее левой ноге привязан свиток бумаги.

Несложно догадаться, кто отправил письмо.

Хотя оно никому не адресовано и на нем нет подписи, я узнаю аккуратный почерк отца.

«Ты взяла то, что принадлежит мне.

Немедленно верни украденное, и я позабочусь, чтобы твое наказание было не слишком суровым».

Верни «украденное», как будто моя мать – какая-то ценная вещь, а не живое существо. Меня бросает в жар, но не из-за небрежной формулировки короля пиратов. Где объяснение, которое мне задолжали? Неужели он даже не попытается оправдаться, почему лгал столько лет? Почему скрывал от меня мою мать? Каллиган – мастер плести умелую ложь. Так что же теперь он даже не попытается переманить меня на свою сторону?

Краткость письма может означать одно из двух. Либо он до такой степени зол, что не может подобрать слов, либо он знает, что меня уже не переубедить. В любом случае я понимаю, что письмо – ложь. Я ни на секунду не верю, что любое наказание короля пиратов может быть «не слишком суровым».

Птица Яно терпеливо ждет, но я не собираюсь посылать ответ. Я знаю, что молчание – лучший способ поиграть на нервах моего отца. Пусть переживает из-за потери своей сирены.