Дочь короля

— Эй, преподобный! Изволь вести службу так, чтобы мы хоть что-то могли понять.

Я сказал это нарочно громко и повелительно. Прихожане зашептались, а священник и ухом не повёл, продолжая бормотать нечто невразумительное. Обе стоявшие у алтаря пары оглянулись на мой голос. Однако моё внимание занимал священник, и я не обратил на них внимания. А вот Ральф подле меня даже слегка присвистнул.

— Три сотни щепок Святого Креста! Глядите, какая хорошенькая!

Он сказал это негромко и, заметив мой вопросительный взгляд, указал на одну из женщин у алтаря. Она уже отвернулась, и я теперь мог лицезреть только её затылок, покрытый белой шалью, да плечи, с которых струился дорогой лиловый плащ. Росточка небольшого, но осанка горделивая. Но тут моё внимание привлёк расположившийся подле неё рослый худощавый мужчина, типичный сакс, если судить по тому, что его плащ был сколот на плече, а ремни обуви крест-накрест обвивали голые ноги. На протяжении службы он то и дело оглядывался на нашу группу, и отнюдь не ласково. Я интуитивно ощутил исходящую от него угрозу. Да и из-под полы его накидки выглядывала рукоять секиры. А ещё я отметил, что, хоть шевелюра у него длиной почти до пояса, скоро он начнёт лысеть. Я бы не придал этому значения, если бы у самого не было той же проблемы. Поэтому я и стригся короче некуда — говорят, волосы так меньше лезут. А у этого сакса уже сейчас залысины на темени, да и сквозь длинные пряди на затылке проглядывает плешь.

По сути, мне дела до него не было. Меня интересовала только Гита Вейк. Поразмыслив немного, я пришёл к выводу, что девица подле враждебного сакса и есть она. А то, что он её сопровождает... Есть немало причин, по которым мужчина станет уделять внимание красивой легкодоступной женщине. Ральф вон всё твердит, что она прехорошенькая. И ещё я увидел её светлую косу, струящуюся по бархату плаща. А ведь мне говорили, что Гита Вейк светловолосая. Фея Туманов. Гм.

Наконец долгая саксонская служба подошла к концу. Я намеренно задержался у чаши со святой водой, дождался, когда приблизится саксонка в лиловом. Двигалась она как-то неуклюже, тело под плащом угадывалось округлое, толстенькое. А вот личико действительно довольно милое — лилейно-белая кожа, выразительный рот, волосы на висках и лбу, где их не скрывала шаль, светлые как лен. В сочетании с каштановыми бровями это смотрелось даже красиво. Хорошенькая, но до Бэртрады ей всё же далеко.

Как галантный рыцарь, я опустил руку в чашу со святой водой и протянул ей. Она, не глядя, слегка коснулась моих пальцев. Рука у неё была красивая, узенькая с тонкими длинными пальцами, однако загрубевшая от работы, ногти коротко обрезаны. Глаз так и не подняла, зато я заметил, какие у неё длинные, пушистые ресницы.

В следующий миг меня оттеснил от саксонки её грозный спутник. Но я не собирался тратить на него время и, обойдя, поспешил за девушкой наружу, предоставив своим рыцарям улаживать дело с саксом.

У церкви я загородил ей дорогу:

— Миледи, мы столько наслышаны о красавице из фэнленда, что не могли отказать себе в счастье лицезреть вас.

Она наконец подняла глаза — серые, прозрачные. «Действительно Фея Туманов» — подумал я. Однако не забывал, что передо мной всего лишь саксонская шлюха. Подбоченился.

— Вы довольны, милочка, что вызвали к себе интерес нормандских рыцарей?

Я говорил на нормандском, даже не зная, понимает ли она меня. Но она ответила на моём языке, причём без малейшего акцента.

— Несказанно довольна. А теперь, сэр рыцарь, позвольте пройти.

— Куда же вы так торопитесь? Может, у нас есть кое-что, что вас заинтересует. Мы ведь состоятельные люди.

— Наверное, хотите купить у меня овечью шерсть? — нарочито невинно спросила она.

— Шерсть? О нет. Мы хотим купить вас, милочка. Может, столкуемся о цене?

Глаза её чуть расширились. Голос же звучал по-прежнему ровно:

— Я дорого стою. И жалованья наёмника графа, даже с довеском дурных манер, не хватит, чтобы привлечь моё внимание.

Она шагнула в сторону, но я не дал ей уйти, удержав за локоть.

— Хоть ты и красотка, девка, однако не тебе тягаться с прекрасной графиней Бэртрадой. Вот кто настоящий светоч красоты для мужских глаз.

Она пыталась высвободить руку:

— Что ж, может, тогда вам уместнее попытаться столковаться о цене с предметом ваших мечтаний?

От гнева я едва не задохнулся. Занёс руку для удара, но кто-то крепко схватил меня за запястье, удержал. Мальчишка Ральф.

— Не глупи, Гуго.

Я так и не понял, что он имел в виду: то ли чтобы я не поднимал руку на женщину, то ли чтобы не напрашивался на неприятности. А неприятности у нас и в самом деле могли возникнуть. Верный сакс Гиты уже освободился от Теофиля с Геривеем, спешил к нам, на ходу вытягивая секиру. Но я улыбнулся — вот оно, он первый взялся за оружие. Я тут же выхватил меч.

Но тут меня отвлёк лязг металла вокруг. И, к моему удивлению, все эти лохматые саксонские простолюдины выхватили из-под накидок тесаки. Кровь Христова! — с каких это пор крестьянам позволяется носить оружие?