Дочь короля

«А вдруг мне следует присутствовать не только на церемонии утреннего пробуждения его величества, но и на церемонии августейшего отхода ко сну?» – подумал Ив, но отогнал пустые опасения, ведь граф Люсьен известил бы его о новых, дополнительных обязанностях. Его величество прошествовал мимо, с королем Яковом ошуюю и его святейшеством одесную, а граф Люсьен с другими придворными следовал за ними по пятам. Его святейшество мимолетно взглянул на Ива и нахмурился; граф Люсьен прошел, словно не заметив.

Парадные апартаменты были переполнены, пока в них находился король. Теперь они опустели, а через мгновение погрузятся во тьму, ибо задержавшиеся придворные заспешат прочь, позевывая и сетуя на поздний час и скуку. В парадные апартаменты толпой хлынули слуги придворных его величества, гася свечи, чтобы они не успели больше прогореть ни на волос.

– Идем со мной, – промолвила мадам де Шартр.

– Почту за честь проводить вас к вашему супругу, – откликнулся Ив.

– К супругу?! Вот еще! Да на что он мне сдался?!

Она засмеялась и кинулась прочь, на ходу обернувшись и бросив ему через плечо, даже не потрудившись понизить голос:

– Вы разочаровали меня, отец де ла Круа!

Ив знал, чего она жаждет. Он утратил девственность, о чем глубоко сожалел, однако после рукоположения он ни разу не нарушил обета целомудрия. Мадам де Шартр столь страстно желала забыть о своих супружеских клятвах, что это необычайно смущало Ива и уберегало от искушения.

Впервые за весь этот бесконечный вечер он остался в одиночестве. Он поведал историю о пленении русалки, наверное, раз двадцать, историю о неразлитом вине – столько же. Лишь немногие из придворных его величества бывали в море. Они ожидали, что Ив расскажет им о чудесных приключениях и таинственных опасностях, а не правдиво опишет неудобства, скуку вроде той, на которую они вечно жалуются в Версале, и часы, дни и даже недели ужаса и страданий во время штормов.

Ив прошел по темным опустевшим покоям, откуда уже удалились хоть сколько-нибудь значительные лица. Пока слуги придворных собирали огарки для своих господ, слуги его величества заменяли их новыми свечами. Ни одну свечу нельзя было зажигать для его величества дважды. Прослужив его величеству обычный срок, три месяца, придворный мог следующие три месяца освещать свой дом огарками. Такова была одна из привилегий, которыми пользовались придворные «короля-солнце».

Ив спустился по великолепной Посольской лестнице, потому что не мог добраться до своих крошечных каморок на дворцовом чердаке иначе, как спустившись на первый этаж и взобравшись по узенькой лесенке. Неожиданно из темноты выступил кто-то в ослепительном пурпуре:

– Отец де ла Круа?

– Ваше преосвященство? – поклонился Ив кардиналу Оттобони.

– Его святейшество вызывает вас к себе, – сказал кардинал на латыни.

Ив, тоже на латыни, ответил:

– Я всецело в распоряжении его святейшества.

Кардинал Оттобони торжественно проплыл дальше, на террасу, и простер руку по направлению к саду. Его святейшество стоял меж водными партерами, устремив взор вдаль, на навершие шатра, в котором обитала русалка.

– Следуйте за мной, отец де ла Круа, – велел его святейшество.

Ив поспешил к Иннокентию. Оттобони остался на террасе. Иннокентий повел Ива подальше от любопытных ушей, в сторону оранжереи, в благоуханное цветочное облако. Встав рядом, они устремили взор на ряды маленьких деревьев.

– Я огорчен, – наконец промолвил папа.

– Прошу прощения, ваше святейшество.

– Я огорчен вашими недопустимо мирскими занятиями.

– Но я лишь ищу в природе Господню истину и Господню волю.

– Не вам решать, – прервал его папа, – что есть Господня истина и что есть Господня воля.

Иннокентий говорил по-прежнему мягко, однако от Ива нисколько не укрылась его суровость.

– Я огорчен языческой пьесой, написанной вашей сестрой.

– Ваше святейшество, умоляю вас, в своей невинности она и не предполагала, что совершает что-то недостойное…

– Успокойте меня, сын мой, избавьте меня от страха за душу вашу и вашей сестры.

– Я благодарен вам за участие, ваше святейшество.

– При дворе моего кузена вас окружают опасности. Повсюду таятся распутство, блуд и разврат. Кругом не счесть еретиков. Король выбирает в советники атеистов и уродцев.

– Меня оберегают мои обеты и моя вера, ваше святейшество.

– А когда вы в последний раз служили мессу или принимали исповедь?

– Много месяцев тому назад, ваше святейшество.

– Значит, вы забыли о своих обетах и своей вере.

Иннокентий двинулся меж клумбами, словно затканными цветочными узорами. Ив последовал за ним, стараясь держаться немного поодаль от святого отца, дряхлого старца.

– Быть может, отец де ла Шез позволит мне служить мессу вместе с ним… или принять исповедь…

– Быть может, отец де ла Шез соблаговолит исповедовать вас, – прервал его Иннокентий. – Я уж и не спрашиваю, когда вы последний раз исповедовались.

Иннокентий дошел до лестницы, ведущей на террасу. Он взял Ива под руку, ища поддержки, и вместе они направились во дворец.