Дочь короля

– Ты его обогнала, – сказала Мари-Жозеф Заши. – Ты спасла нас.

Заши затанцевала, уже не от испуга, а почуяв мускусные запахи животных в зверинце.

И тут легким галопом к ним подскакала Зели. Граф Люсьен натянул поводья, осаживая лошадь рядом с Мари-Жозеф.

– Что ж, я вижу, ездить верхом вы умеете, – тихо сказал он.

– Слава богу, вы живы! – выдохнула Мари-Жозеф. – Я не должна была вас бросать, простите меня, нужно найти смотрителя королевских тигров…

– Мадемуазель де ла Круа, – прервал ее Люсьен, – о чем вы?

– Разве вы не видели тигра?

– Тигра?

– Да, я видела его собственными глазами! И Заши его видела. Она испугалась не меньше меня!

Гнедая не обнаруживала никаких признаков испуга.

– Заши только дайте повод, и она понесется стрелой, – заверил он Мари-Жозеф. – Я ничего не видел. Зели ничего не видела. Там не было никакого тигра.

– Наверное, он убежал из клетки.

– Там нет никакого тигра.

– Но я же сама видела его, сегодня, во время пикника!

– После пикника этого тигра передали мясникам его величества. А другого тигра нет.

Мари-Жозеф удивленно осела в седле:

– И они его уже забили?

– Меховщики должны выделать шкуру. Доктор Фагон должен заспиртовать органы, годные для приготовления лекарств. Месье Бурсен должен приготовить мясо для пира по случаю Карусели.

– Но тогда что же я видела? – прошептала Мари-Жозеф.

Граф Люсьен направил лошадь к дворцу; Заши двинулась следом.

– Тень во тьме…

– Это была не тень.

Граф Люсьен молча ехал дальше.

– Это была не тень! – крикнула Мари-Жозеф.

– Хорошо, пусть так.

– Я не вижу призраков, я не…

– Я же сказал, что верю вам.

«И вправду, что же я видела? – подумала она. – Что же видела сегодня или той ночью, когда мне предстал умирающий Ив?»

Граф Люсьен достал из кармана серебряную фляжку, открыл ее и протянул Мари-Жозеф.

– И я не пьяна! – заявила она.

– Если бы вы были пьяны, я не стал бы предлагать вам еще алкоголя. К тому же, если бы вы были пьяны, вас бы так не трясло.

Она отпила глоток. Резкий вкус спирта растворился в яблочном благоухании. Она глотнула еще.

– Пожалуйста, оставьте и мне немножко, – попросил граф Люсьен.

Она вернула ему фляжку, и он осушил ее едва ли не наполовину.

– Что это? – спросила Мари-Жозеф.

– Кальвадос. Из бретонских садов. – Он улыбнулся. – Если бы стало известно, что я пью кальвадос вместо бургундского, то меня заклеймили бы как безнадежно отставшего от моды чудака.

– Помилуйте, что касается моды, тут вы на высоте!

Только когда он усмехнулся, она поняла, что невольно скаламбурила, однако ее замечание не оскорбило, а скорее позабавило графа Люсьена.

Лошади бок о бок шли по дорожке. Русалка смолкла; безмолвный шатер смутным пятном выделялся во мраке. Мари-Жозеф показалось, что окружающий мир сделался отчетливее и ярче. Звезды засияли.

– А вы не привыкли к крепким напиткам, – заметил граф Люсьен.

– Однажды пробовала, – призналась Мари-Жозеф, – но только однажды, в детстве, с Ивом. Наш отец перегонял патоку на спирт. Я еще раз его перегнала. Ив просил, для работы. Вкус у него был ужасный, у нас сначала кружилась голова, а потом тошнило. После этого случая мы только заспиртовывали в нем образцы.

Граф Люсьен рассмеялся:

– А вы и вправду ученый! Какое применение вы нашли для рома!

Он протянул ей фляжку.

– Благодарю вас, – произнесла она, – я, пожалуй, выпью еще.

Поравнявшись с местом, где появлялся тигр, Заши загарцевала, но ничего подозрительного, даже теней, на дорожке не обнаружилось.

«Но Заши действительно что-то видела, – подумала Мари-Жозеф. – А что же видела я, если не тигра?»

– Заши надеется, что вы опять пустите ее галопом.

– Не сейчас, – решила Мари-Жозеф. – Наверное, вы думаете, что я… Я не так глупа, чтобы пускать лошадь галопом в темноте.

– Лошади, выведенные в пустыне, видят в темноте не хуже кошек, – сказал граф Люсьен. – Ваша команда совпала с желанием самой Заши.

– Вы жили в пустыне у бедуинов?

– Я провел несколько лет на Леванте. В Аравии, Египте и Марокко.

– По поручению короля? С секретной миссией?

– Неужели вы думаете, я признаюсь, что побывал там с секретной миссией? – усмехнулся он. – В ту пору я был совсем еще юнцом, и его величество не возлагал на меня никаких поручений, явных или секретных.

– Марокко, Египет, Аравия… – перечислила Мари-Жозеф, пробуя экзотические названия на вкус. – Какие приключения! Я вам завидую…

Впереди показался дворец, точно короной венчающий низкий холм. В окнах чердака и первого этажа сиял свет свечей; в окнах второго, королевского этажа сверкал свет зеркал и хрустальных канделябров. Мари-Жозеф и граф Люсьен проскакали проходом, отделявшим главное здание от северного крыла.

Мари-Жозеф вступила в борьбу с бархатной юбкой и непривычным седлом. Граф Люсьен коротким окликом подозвал слугу. Она спешилась, не зная, куда деваться от смущения, и боясь взглянуть на седло.

С тех пор как умерли ее родители, ей случалось испытывать отчаяние, скорбь и безнадежность, ярость и негодование, по временам даже безмятежность и блаженство, но беспомощный страх – никогда.

– Благодарю вас за любезность, сударь, – сказала она. – Я просто не могу выразить вам свою признательность.