Дочь короля Эльфландии

В тот вечер Орион отправился к Трелю рассказать ему свою историю, однако у Треля нашлись повести более дивные. И по мере того, как проходили дни, Орион черпал в лесной чаще и в рассказах Треля любовь ко всему, что слышится в зове охотника, и рос и креп в нем тот дух, что замечательно подходил к его имени; однако до поры до времени ничего не выдавало в малыше волшебного происсхождения.

Глава 12.

РАСКОЛДОВАННАЯ РАВНИНА.

Когда Алверик понял, что Эльфландию он утратил, уже наступил вечер: два дня и одну ночь провел скиталец вдали от Эрла. И во второй раз Алверик улегся спать на той же самой каменистой равнине, с которой отхлынула Эльфландия; на закате восточный горизонт четко выступил на фоне бирюзового неба черной, зубчатой линией утесов, и ни малейшего следа Эльфландии не различал взгляд. Замерцали сумерки: земные сумерки, а вовсе не та густая и плотная преграда, которую разыскивал Алверик, - преграда, что пролегает между Эльфландией и Землею. Вышли звезды: ведомые нам звезды, и под их знакомыми созвездиями странник уснул.

Алверик проснулся на рассвете, порядком продрогший; птицы не пели, по-прежнему слышались голоса прошлого, тихие и далекие: медленно уплывали они прочь, словно грезы, что возвращаются в страну снов. Юноша задумался, а суждено ли им снова вернуться в Эльфландию, или же волшебная страна отхлынула слишком далеко. До боли в глазах он вгляделся в восточные дали, но так и не увидел ничего, кроме скал этой пустынной земли. Тогда Алверик снова повернул в сторону ведомых нам полей.

Странник шагал назад сквозь холод; былое нетерпение совсем оставило его. Со временем Алверику удалось немного согреться от ходьбы, а позже еще немного под лучами осеннего солнца. Он шел весь день; солнце запылало в небе огромным алым шаром, когда скиталец вернулся, наконец, к хижине кожевника. Алверик попросил поесть, и старик оказал гостю радушный прием. В горшке хозяина закипала еда для его собственной вечерней трапезы; очень скоро Алверик уже сидел за старым столом, а перед ним стояло блюдо, полное беличьих лапок и мяса ежей и кроликов. Старик отказывался приступить к ужину, пока Алверик не насытится, но прислуживал гостю столь заботливо, что Алверик почувствовал: удобный момент настал. Молодой правитель повернулся к старику в тот момент, когда хозяин потчевал его спинкою кролика, и издалека завел разговор об Эльфландии.

- Сумерки теперь дальше, чем прежде, - молвил Алверик.

- Да, да, - откликнулся старик ничего не выражающим голосом, что бы уж там не было у него на уме.

- Куда они отступили? - спросил Алверик.

- Сумерки, сударь? - переспросил хозяин.

- Да, - отозвался Алверик.

- А, сумерки, - молвил старик.

- Преграда, - пояснил Алверик, сам не зная, почему, понижая голос, граница между здешним миром и Эльфландией.

При слове "Эльфландия" взгляд старика сделался совершенно непонимающим.

- А, - сказал он.

- Старик, - настаивал Алверик, - ты знаешь, куда исчезла Эльфландия.

- Исчезла? - повторил старик.

Это простодушное изумление не может быть притворством, подумал Алверик; но должен же знать этот человек, по крайней мере, где Эльфландия находилась прежде; ведь только два поля некогда отделяли порог хижины от волшебной страны.

- Раньше Эльфландия начиналась на следующем поле, - сказал Алверик.

Старик обратился взором к прошлому, и некоторое время словно бы вглядывался в былые дни, а затем покачал головой. Алверик не сводил с кожевника пристального взгляда.

- Ты знал об Эльфландии, - воскликнул он.

Но старик опять промолчал.

- Ты знал, где пролегала граница, - настаивал Алверик.

- Я стар, - откликнулся кожевник, - и спросить-то мне не у кого.

Услышав это, Алверик понял, что старик думает о своей покойной жене; и осознал странник не менее отчетливо, что будь она жива и находись в эту самую минуту здесь, в комнате, все равно ему, Алверику, не удалось бы узнать об Эльфландии ничего нового; нечего тут было добавить. Однако что-то похожее на досаду заставляло Алверика продолжать разговор на запретную тему даже после того, как юноша понял: дело это безнадежное.

- Кто живет к востоку отсюда? - спросил он.

- К востоку? - отозвался старик. - Сударь мой, разве нет на свете севера, и юга, и запада, что вам так уж понадобилось глядеть на восток?

На лице кожевника застыло умоляющее выражение, но Алверик мольбе не внял.

- Кто живет на востоке? - повторил он.

- Никто не живет на востоке, сударь, - отвечал старик. И воистину, не солгал.

- Что же там было раньше? - спросил Алверик.

И старик отошел, дабы присмотреть за горшком с жарким, и что-то пробормотал про себя, отвернувшись, так, что с трудом можно было разобрать слова.

- Прошлое, - молвил он.

Ничего более не сказал старик, и не пояснил того, что сказал.