Дочь крови

— Протвар сумел заключить это в защитную сферу, — пояснил Андульвар.

— Они исчезают почти сразу же, — словно извиняясь, произнес тот, крепко прижимая свои темные кожистые крылья к спине.

Сэйтан выпрямился в кресле:

— Приведите ко мне Чара, лорд Яслана. — Его голос походил на тихий гром, отдавая приказ мягко, но в то же время вынуждая повиноваться.

— Добровольно он не пойдет, — предупредил Протвар.

Сэйтан уставился на мертвого демона-Предводителя:

— Приведите ко мне Чара.

— Да, Повелитель.

Повелитель Ада тихо сидел у огня, расслабленно сцепив пальцы с поблескивающими черными ногтями. Кольцо с Черным Камнем на правой руке мерцало внутренним огнем.

Мальчик сел напротив него, уставившись в пол и изо всех сил стараясь скрыть страх.

Сэйтан наблюдал за ним, прикрыв глаза. Уже тысячу лет Чар был лидером килдру дьятэ. Ему было всего лишь двенадцать или тринадцать, когда какой-то мерзавец посадил его на кол и поджег. Воля к жизни оказалась сильнее тела, поэтому паренек кое-как прошел через одни из Врат и оказался в Темном Королевстве. Его тело так сильно обгорело, что было уже невозможно понять, к какой расе Чар принадлежал. И все же этот юный демон сумел собрать других изуродованных детей и создать для них своего рода убежище — остров килдру дьятэ.

Из него бы вышел неплохой Предводитель, если бы мальчишка дожил до зрелости, лениво подумал Сэйтан.

Андульвар, Мефис и Протвар стояли за спинкой его кресла полукругом, отрезая возможные пути к бегству.

— Кто создает бабочек, Чар? — обманчиво спокойно спросил Повелитель.

Есть ветры, прилетающие с севера, которые впитали память о льдах, простирающихся на многие мили, вобрали влагу, промчавшись над прохладным морем, и, когда они прикасаются к человеку, холодное, острое как нож дуновение проникает в кости и холодит тело так, что не согреть и самым жарким огнем. Сэйтан, надевающий маску ледяного спокойствия, казался одним из таких ветров.

— Кто создает бабочек? — снова спросил он.

Чар уставился на пол, сжав руки в кулаки; лицо мальчика исказилось от противоречивых чувств, борющихся в его душе.

— Она наша. — Слова словно вырвались изо рта, преодолевая сопротивление. — Она одна из нас.

Сэйтан сидел неподвижно, похолодев от ярости, волной поднявшейся в нем. Пока ответ не будет получен, у него нет возможности позволить себе такую роскошь, как мягкость.

Чар упрямо смотрел в глаза Повелителя, перепуганный, но решивший бороться до конца.

Все жители Ада чувствовали малейшие нюансы смерти, и в том числе понимали, что есть мертвые и мертвые. Они были прекрасно осведомлены, что существует лишь одно существо, способное уничтожить всех здешних обитателей лишь одной силой мысли, и это — их Повелитель. И все же Чар дерзнул открыто бросить ему вызов и ждал исхода.

Внезапно в комнате появился кто-то еще. Мягкое прикосновение разума. Вопрос, примчавшийся на ниточке мысленной связи. Чар повесил голову, признавая свое поражение.

— Она хочет познакомиться с вами.

— Тогда приведи ее сюда, Чар.

Тот расправил плечи:

— Завтра. Я приведу ее завтра.

Сэйтан обратил внимание на неуверенную гордость, мелькнувшую во взгляде мальчика.

— Очень хорошо, Предводитель, можете сопроводить ее сюда… завтра.

4. Ад

Сэйтан стоял у своего пюпитра. Мягкие огоньки свечей разливали вокруг нежное сияние. Повелитель Ада пытался разобрать текст древней рукописи, посвященной Ремеслу. Он даже не обернулся, когда в дверь постучали. Быстро брошенный мысленный импульс — и Сэйтан понял, кто стоит за порогом.

— Заходи. — Он продолжил листать увесистый том, пытаясь обуздать свой гнев, прежде чем доведется посмотреть в глаза этому дерзкому демоненку. Наконец Повелитель захлопнул книгу и обернулся.

Чар стоял в проходе, гордо расправив плечи.

— Язык — весьма любопытная вещь, Предводитель, — с обманчивой мягкостью произнес Сэйтан. — Когда ты сказал «завтра», я, признаюсь, не ожидал, что пройдет пять дней.

Во взгляд Чара закрался страх. Плечи юнца поникли. Он повернулся к двери, и по его лицу прокатилась странная смесь нежности, раздражения и покорности.

Порог переступила девочка, и ее внимание немедленно привлекла потрясающая картина Дужэя «Снисхождение в Ад», висевшая над камином. Ее глаза цвета летнего неба вежливо задержались на Повелителе и ярко зажглись, стоило малышке увидеть книжные стеллажи, занимавшие все пространство от пола до потолка у одной из стен. Портрет Кассандры она изучила особенно пристально.

Сэйтан стиснул серебряный набалдашник своей трости, пытаясь удержаться на ногах от обрушившейся на него лавины впечатлений. Он ожидал увидеть весьма одаренную килдру дьятэ. Но эта девочка была живой! Создание тех бабочек требовало немалого мастерства в Ремесле, поэтому Повелитель полагал, что она будет постарше, но его гостье было не больше семи лет. Он ожидал увидеть ребенка с острым умом, но на личике этой девочки застыло выражение невинности и разочаровывающей глупости. Что живой ребенок мог забыть в Аду?