Дочь кучера. Мезальянс

Всего одно движение между нежных и таких разгоряченных бедер заставило ее дернуться, вскликнуть и тут же заглушить вскрик боли, закушенной до бела губой. Эверт ждал, когда боль наконец выпустит ее из своих оков, понимая, что это то еще испытание.

– Ты сводишь меня с ума, Вишневецкая, – проговорил он, сначала дотронувшись до ее губ. – Как можно быть такой соблазнительной и невинной одновременно?

Эверт коснулся мягких губ, смял их, затем поцеловал аккуратный подбородок, заставил ее приподнять его, чтобы поцеловать шею, спуститься к ключицам, а потом и к полным грудям, с такими соблазнительными ореолами карамельно-розовых сосков.

– Объясни мне это, – проговорил он, прежде чем вобрать их в рот, потянуть, а потом сжать губами.                                                                                                                                        

Ее пальцы еще врезались в его плечи, по нежному телу женщины промчался очередной озноб; тело откликнулось на его ласку, заключив в свой тесный плен, ярко-алый, словно спелая клубника язык прошелся по пересохшим губам, чтобы те через мгновение открылись и проговорили:

– Просто у меня хорошая фантазия.

Кажется, что он улыбнулся в ответ на это, но вновь поцеловал, не в силах сдержаться. Эверт поддался вперед, чтобы заполнить ее полностью, вжать в эти чертовы подушки, чтобы через некоторое время, после всей этой сладкой борьбы и противостояния получить протяжный стон и сладкое, десятки раз произнесенное: «Эверт!»

Глава 67

– Ты ненасытный, – проговорила Лира ему в губы, прижимая его лицо к своему. – Откуда столько энергии?

Эверт придвинул ее к себе еще раз, впившись в эти сладкие и одновременно соленые губы долгим поцелуем.

– Я копил силы, – проговорил он в той же манере, что и она когда-то, очерчивая ее бедра и талию ладонями. – Практиковал воздержание, одно время постился и конечно же медитировал.

– Ну конечно же!

Она улыбалась, мгновенно переборов этой эмоцией всю прежнюю усталость.

– А мне почему-то кажется, что все дело в том, что ты чародей.

– Колдун! – передразнил он ее, вспомнив однажды данное ей прозвище.

– Именно.

Лира кивнула, уперлась ему плечо лбом, но перед эти укусила его. Пахнущие розой и солью кудряшки щекотали лицо, спутавшись от его и ее пальцев, прежде то и дело тянущих, наматывающих или зарывающихся в них, чтобы остановить, приблизить или вызвать волну дополнительных ощущений. Этой женщине нравилось, когда Эверт был груб с ней. Ей вообще нравился секс в самых разнообразных его вариациях, не вызывая недоумения, смущения и всегда видимого Эвертом отчуждения.

– Я ведь права?

– Да.

Она права. Ему не хватает самой малости, выпустить энергию, чтобы она попала в нее, прошила насквозь, закружилась и быть может вернулась к нему.

– Расскажи мне об этом?

Ее сердце затихало, с каждым новым ударом сбрасывая бешенный темп.

– Почему не хочешь расслабиться со мной окончательно и бесповоротно?

Эверт все-таки уложил ее на подушки, нависнув сверху, разглядывая ее румяные покрытой мелкой испариной щеки, заглядывая глаза, еще сверкающие лихорадочным блеском, дотрагиваясь до ярких губ.

– Не хочу в определенный момент оказаться в кровати с Мартой. Не обрекай меня на это.

Она нахмурилась.

– Здесь нет животных и нет совершенно никакой уверенности в том, что Марта занимается тем же самым. Да и не с кем, собственно говоря.

– А как же Вадим?

Ревность – разрушающее чувство. Эверт много раз думал о том, чем же занимается его супруга на той стороне моря Вселенной, но в конце концов решил, что самым лучшим во всей этой ситуации будет поверить в то, что его чувство взаимно и то, что Лира требовала от него не будет в одностороннем порядке.

– Я была против возобновления отношений и постаралась отвадить его, – откликнулась девушка, запустив в его челку пальцы и зачесала таким образом назад. – Но даже если Марта вновь приблизит его к себе, то все случится далеко не сегодня.

Эверт с интересом выслушал ее размышления об осторожности Марты, мысленно согласился с этим, добавив к этому ее отстраненность, а потом узнал, что в мире Лиры для нее прошло всего полгода, тогда как в его – целый год. Он вознес короткую молитву проведению за очередное препятствие для ее возвращения, а потом поинтересовался:

– А причем здесь животные?

– Во всех случаях переноса у меня шла кровь, ты колдовал и рядом со мной была лошадь.

– Еще был треснувший кристалл.

Он задумался, вспомнив сколько раз ругал себя за собственное легкомыслие.

– Возможно, он тоже был условием, – согласилась Лира, подавив короткий зевок. – В любом случае вряд ли случится еще одно такое совпадение.

Все-таки они были и он, хоть убей, но больше не хотел повторений.

– Это уже закономерность, – проговорил он медленно. – Но ты сделала все, что хотела?

– Наверное. Оказалось, что все не так страшно, но я оставила кое-что для Марты.

– Что?

– Возможность быть независимой и тетю Олю. Она знает все и, если что поможет ей.

Эверт перелег на кровать, притянув ее на свое плечо. Ей и правда надо отдохнуть. Это ему все ни по чем, потому что сил вдвое больше, чем у нее, а вот ей после небольшого, но все-таки марафона требуется отдых.

– Хочешь я тоже поделюсь с тобой открытием?

– Конечно.