Дочь кучера. Мезальянс

Она наконец оглянулась по сторонам, смяла яркие губы, не переставая теребить крохотные застежки.

Марта фыркнула в ответ на это. Но знала бы она, как удивлен и одновременно обрадован Эверт, даже несмотря на то, что был в курсе, как тихо и неприметно стараются вести себя перевертыши первое время. Он привык к другому поведению слабого пола всегда более экспрессивному и эмоциональному выражению чувств и сиюминутных эмоций.

– Да.

– Не знала, что вы умеете.

Эверт ощущал себя странно рядом с ней. Она привлекала его внимание, заставляла прислушиваться, думать о себе, сердила его и притягивала к себе взгляд. Она была взрослой – вот в чем дело, в теле хрупкой, едва повзрослевшей девушки и она как будто бы играла им. Эти ее замечания и подтрунивания делали свое дело, расшатывали тщательно собранное спокойствие.

– Я тоже.

– Что?

Он сказал это и сам не знал, что конкретно имел в виду, только вся его собранность мигом делась куда-то. Это все из-за несбывшихся ожиданий, теребящих декольте пальцев. Что он так уперся, в смысле засмотрелся на ее грудь? Это не самая выдающаяся часть ее тела, вдобавок скрытая. Несколькими минутами раньше Эверта куда больше волновали ее воспоминания, знания и он мучался догадками, а чем же в их мире может пригодиться женщина. Что она умела? Что знала?

– Не знал, что вы умеете быть спокойной, – пояснил он все также терпеливо и понял, что это было ошибкой.

Незнакомка (а как еще ему было называть ее после всего?) открыла свой яркий рот, изобразив идеальную буквой О. Она решила реабилитироваться и развенчать его прежний облегченный вздох.

– О, да!  Я должна была страдать приступом меланхолии, попав в неизвестный для меня мир!

– В том нет моей вины, чтобы я мог отвечать за это.

– Прыгать через жуткие провалы!

– Я просил этого не делать.

– Это я крошила монстров, какой-то сомнительного вида деревяшкой!

– То была ножка от парты.

Ответил он во все той же терпеливой манере, порадовавшись тому, что выпустил пар и навестил перед всем этим Сабрину.

– Я могла засадить занозу и заработать столбняк!

– Дерево обработано не одним составом и тебе не грозило ровным счетом ничего.

– Я могла быть укушенной!

– Остался бы след и только.

– Я могла бы превратиться в зомби!

– Не успела бы!

Препираться было забавно. Обвинения не выглядели серьезными, но только до определенного момента.

– Это я терпела хамство и домогательства одного надменного извращенца, нетрадиционной ориентации.

Последнее она произнесла с толком, с такой сладкой и одновременно ядовитой улыбкой.

– Я полагал, что мы уже обсудили последней момент.

– Вот и славно, что вы не отрицаете все остальное: свое хамство и надменность, продолжая смотреть на грудь несовершеннолетней.

Он сделал шаг к ней, уперевшись ногами в стоящую в холле лавку. Марта качала головой. Ее глаза искрились от безмолвного смеха. Эверт понял, что попался.

– Тебе восемнадцать.

Она могла обидеться во второй раз, надуть губы, отвернуться и отказываться разговаривать с ним, но вместо этого она отняла руку от груди, перестав мучить эти несчастные пуговицы. Она заметила его интерес к своим мучениям.

– Правда?

Девушка приподняла уголки губ, но продолжила куда более сухо и невозмутимо:

– Что вам нужно от меня?

Она повторила свой вопрос дважды, а он все рассматривал ее. Эверт в очередной раз пожалел о том, что не увидел каким был человек до того, как в него вселилась другая душа. Ему бы хотелось знать какой она была прежде. Смешно и грустно, что перевертышем оказалась та, что всегда была у него под носом, а он даже не удосужился заметить ее, не говоря уже о том, чтобы рассмотреть, как следует.

– Хочу, чтобы вы остались.

– Что? Здесь?! Я и так тут и дело не в ваших запретах и в чем-то еще.

Он имел в виду не это, а вообще, ее нахождение в этом мире, но вместо этого и злился и веселился случившейся перепалке. Она провела его, но вот сейчас Эверт думал, что проверяла.

– Может быть мы все-таки пройдем в дом? Вы хотите чего-нибудь? Марта, не бойтесь.  В моем предложении нет ничего предрассудительного.

– Хорошо.

Исчезла улыбка. Пропало напряжение в облике. Она наконец кивнула ему, запустив руку в кудри, отбросив их назад. Было в этом жесте что-то неправильно мужское и уверенное. Эверт понял, что напрягся. Эти ее «укусы» делали свое черное дело, заставив думать о совсем уж невероятных вещах. Могла ли та сила, что перебрасывала их этот мир жестоко пошутить и поселить мужчину в тело женщины? Эверт подумал об этом и тут же послал эти размышления к черту.

– Тепло здесь у вас. Не то что во дворце.

Эверт кивнул, пропуская ее перед собой. Марта помедлила, смерила его внимательным взглядом, качнула зонтик, но все же пошла к нему навстречу, чем не сказано порадовала его.

– Вечера в Эйнхайме теплые, чего не скажешь про утро.

Это было похоже на светскую беседу. Она нужна была, чтобы заполнить путь до кабинета, дать ей расслабиться и хоть как-то расположить его к ней.

– Горячий воздух остывает от близкого соседства гор и становится зябко, если не сказать, что морозно. О комфорте стоит позаботиться заранее.

– Почему во дворце было так холодно?