Дочь Лебедя

— Я решил зайти к тебе сегодня пораньше, — сказал он, ложась на подушки. Я смотрела на его ковбойские сапоги, на длинные ноги. Он похлопал по ковру.

— Иди сюда!

Я подошла и легла рядом. Он обнял меня.

— Какой прекрасный сегодня день, — сказал он, — как ты считаешь?

Я что-то пробурчала в ответ.

— Нам нужно съездить куда-нибудь, — сказал он.

Сильви не существовало.

Он слегка сжал мое плечо.

— Что ты думаешь по этому поводу? Тебе нравится моя идея?

— Куда? — прошептала я.

— За город, где чисто и зелено. Мне так нравится природа.

Я прижалась к его сердцу, слышала, как оно стучит. Что-то опять начало происходить между нами. Я думала, что ненавижу его, ведь он предал меня. Но между нами росло и ширилось теплое солнце, толкавшее нас друг к другу. Я могла перестать дышать, воздух дышал за нас. Я положила руку ему на шею, в теплое гладкое местечко прямо за ухом. У меня опять сильно защипало глаза.

Если он остановит меня, вдруг пришла мне в голову страшная мысль, тогда он любит Сильви. Если же нет, тогда между нами все в порядке.

Он перевернулся, отпустил меня, отбросил на пол, как насекомое, и уставился в стену.

— Что ты там увидел? — спросила я.

— Ничего, — ответил Феликс. Он повернулся ко мне и поцеловал.

— Я ждала тебя вчера, — прошептала я.

— Я не мог прийти, — промолвил Феликс. Мне так и хотелось убить его.

Может, настало время сказать — я тебя люблю? Вытащить из шкафа все его презенты? Нет, только не это.

Или же сказать ему, что я тоже могу лгать, что он не знает моего настоящего имени. Я не Элиза и не скажу ему, как меня зовут!

«Не спорь с ним. Будь милой и неуловимой, очаровывай его и стань ему необходимой».

Я положила руку на его грудь и подтянулась к нему.

Меня спасет мое жаждущее тело, и не надо ни о чем больше думать…

Мне было двенадцать, и я проводила каникулы в Лондоне, и вот, что со мной случилось. Был теплый день. Я пошла купить мороженое на углу нашего дома, шла обратно и смотрела, как из-под фольги показался великолепный шоколадный край мороженого. Вдруг рядом со мной тихо притормозила машина. Водитель был с моей стороны, как ездят во Франции — слева, вместо правой стороны, как сидят английские водители. Мне кажется, именно поэтому он мне показался знакомым. Окно было открыто, и я улыбнулась ему. На нас обоих были хлопковые тенниски в полоску с короткими рукавами. Его взгляд остановился там, где начинали расти мои груди. Я даже не успела возмутиться. Мои полосочки были бледно-синими, у него полоски были поярче. Я посмотрела на его полоски, потому что он смотрел на мои. Он был смугл, с круглым лицом и жесткими, коротко остриженными волосами, в темных очках, — он улыбался мне.

Он сказал:

— Привет! — Произнес он это с акцентом, и это делало его одним из наших — не англичанином. Но он был слишком смуглым и полным, чтобы быть французом.

— Ты хочешь поехать ко мне домой и посмотреть моего петушка?

Потом все как-то сместилось. Я понимала и не понимала, что он имеет в виду. Было так просто подойти к машине, открыть дверь и…

Что же могло случиться? Именно то, о чем меня все время предупреждали. Я выдерживала паузу так долго, как только могла, чтобы самой все оценить и понять всю опасность. Если бы я пошла, то могла бы изменить всю свою жизнь, и я пыталась понять, что же будет? Что же случится, если я соглашусь, если сяду в машину, поеду с ним, чтобы узнать, что он может сделать со мной. Существовал только один способ узнать — мне нужно задержать его.

— Я не знала, что вы держите петуха в Лондоне, — сказала я.

«Почему я не могу сделать сразу две вещи, — подумала я. — Поехать и узнать, в чем дело, и остаться на месте, в безопасности, чтобы меня никто не тронул». Пока я раздумывала, машина набрала скорость и мужчина уехал.

Так все случилось, и не случилось ничего.

Идея, что мне выбрать, мешала мне думать. Я могла верить Феликсу и могла верить Сильви. Я задержала дыхание. Может, все разрешится само собой? Что все-таки так властно толкнуло нас друг к другу? Но ничего не вышло. В комнате было слишком светло, окна открыты, а занавески не задернуты. Очертания ног и рук Феликса были такими резкими, нормальными и обычными…

Я спросила:

— Разве мы должны куда-нибудь ехать?

— Почему бы и нет? — спросил Феликс.

Действительно, не было никаких причин, чтобы не ехать. Я могла забыть, что Сильви сказала, что он поедет с ней в Портофино. Это была часть другого мира, где ничего не случалось.

Я спросила, можем ли мы поехать в Вену. Он повернулся на подушке.

— Но это же не на природу, — сказал он.

Я спросила, не голоден ли он, он сказал, что нет.

Я пыталась получить хоть что-то… Маленькая пепельница стояла рядом, но она уже не связывала нас, она выглядела такой дурацкой.

— Ты меня любишь, Феликс? — Я спросила так, словно рот мой был набит камешками.

Он повернулся ко мне:

— Да, — ответил он.