Дочь Лебедя

— Что вы имеете против того и другого? — спрашивает он.

— Просто вместе это звучит странно, — объясняет она.

— Вы имеете в виду, что Бог — это самопожертвование, а шампанское — деньги, зло, — говорит он.

— Ну, не жертва, так чистота. А шампанское — это вид греха. — Она презрительно усмехается.

— Вы еще молоды для таких заключений, — говорит он, пораженный.

— Как вы думаете, сколько мне лет? — спрашивает она, стараясь увидеть свое отражение в зеркале.

— Двадцать девять. — Она улыбается. — Всем женщинам всегда двадцать девять, если им уже больше не двадцать девять, — поясняет он.

— Я думала, вы собираетесь польстить мне. Разве не именно это делает мужчина, когда хочет познакомиться с женщиной?..

— Я не знаю и обычно не занимаюсь этим.

— Конечно, занимаетесь, — возражает она.

— Вы хотите есть или нет? Я голоден.

— А разве вы не ели в самолете? — спрашивает она.

— Я работал, — ответил он.

Она откидывается на стуле и закрывает глаза. Внутри разливается тепло, хочется смеяться.

— Глядя на вас, можно подумать, что вы счастливый человек, — говорит он, — расскажите мне о себе.

Она думает о шлюхах, которые сидят в барах отелей. Она отводит назад плечи, чтобы быть больше на них похожей.

— Нечего особенно рассказывать, — отвечает она.

— Ну а что вы делаете здесь? — спрашивает он.

— Здесь? — Она обводит взглядом бар. — Я сама толком не знаю, — признается она.

— Ну, что-то все же привело вас в Париж? — настаивает он.

— Просто случай, — отвечает она. — Я не знаю, судьба, удача.

— Таких вещей не существует, — возражает он. — Существуют только возможности.

— Ну а что вы здесь делаете? — спрашивает она.

— Я все время езжу туда и обратно… Но расскажите мне о себе. Чем вы занимаетесь?

— Я ничего не делаю, — говорит она громко. Так приятно быть праздной, ленивой, томной, привлекательной. Хочет он с ней переспать или нет? Она готова презирать его похоть, но где же она?

— А что у вас было за дело в аэропорту? — спрашивает он.

— Да так, ничего особенного. Услуга для друзей. — Она хочет, чтобы он поверил, что она из тех женщин, что регулярно останавливаются в «Ритце», что эта жизнь — ее. Роскошь порождает зависимость быстрее, чем любовь.

— А где вы остановились? — спрашивает она.

— В «Плазе».

Она чувствует себя выше его, поскольку остановилась здесь.

— Мне кажется, «Ритц» лучше, — замечает она, понимая, что выглядит глупо, но не может остановиться. — Мой муж, — говорит она (Бену придется побыть ее мужем для того, чтобы она хорошо исполнила роль богатой женщины), — всегда останавливался здесь.

— Вы замужем? — отмечает он.

— Нет, — быстро произносит она, — мы не женаты.

Он наблюдает за ней и улыбается. Хорошо, хорошо, она все объяснит:

— Я должна была привезти сюда картину для друга.

— Ну, это вы сделали, а что еще собираетесь делать?

— А почему вас это интересует?

— Меня интересуете вы, — отвечает он.

— Но вы же меня совсем не знаете, — говорит она.

— Может быть, именно поэтому.

Вот и объяснение. «О, если бы он знал, то не захотел бы знакомиться со мной».

«Что он делает? — думает она. — Пепельные волосы, светлые глаза, чем он отличается от всех остальных? Почему она сидит здесь с ним?» Он смотрит на нее, изучает, она это знает. Флоренс оглядывается, ее взгляд задерживается на других мужчинах, они такие же, так почему же она сидит именно за этим столом, именно с этим мужчиной с «Конкорда»? Объяснения нет. Она чувствует его взгляд, как радиосигнал, который требует ответа.

— Что вы говорите? — говорит она строгим голосом, поворачиваясь к нему.

Он ничего не говорит, не отвечает ей, просто продолжает испускать сигналы, требующие ответа, она их физически ощущает. Это обращение к чему-то внутри ее, к страсти, но она не хочет желать его, к чему беспокоиться, ведь вместе с желанием появляется его двойник, который говорит, что следует остерегаться, который…

— Я боюсь смотреть на вас, — говорит она, опустив подбородок.

Он смеется.

— Почему? Что случилось?

«Не делайте вид, что очарованы, — хочется ей сказать, — вы же знаете, что это не так, вы просто стараетесь заманить меня в постель».

— Уже очень поздно, а мне вставать на заре. Я думаю, мне придется отказаться от ужина, — говорит он.

— И что взамен? — спрашивает она.

— Сон. Можно мне позвонить вам, когда мы вернемся в Нью-Йорк?

Она чувствует, что густо краснеет.

— Я не могу дать вам свой номер, — говорит она. — Мы просто случайно встретились, вот и все.

— Вы просто один раз произнесите номер, — просит он. — У меня идеальная память на числа. Если вы произнесете номер лишь один раз, это не будет грехом.

Он должен был переспать с ней и исчезнуть. Она была готова ко всему, но только не к уважению, не к хорошим манерам.

— Я вам вряд ли буду продолжать нравиться, если вы меня увидите в Нью-Йорке, — говорит она, — так что не стоит беспокоиться и звонить.

— Вы не возражаете, если я сам это решу? — спрашивает он.

Она пытается быть храброй. Она не Золушка, а он не принц.

— Я совсем не та, за кого вы меня принимаете. Я не принадлежу к этому миру, я не его часть.

— Вы меня интересуете все больше и больше, — с усмешкой говорит он.