Дочь леса

Внезапный для многих поселенцев полный запрет на вырубку воспринялся ими, как происки внешних неприятелей, не желавших развития и процветания колонии. Конечно же, это скрытые закулисные враги стараются изолировать Форестану от внешнего мира, точат зубы на ее лесное достояние! Хотя мало кто из колонистов осознавал действительное положение их захолустья в звездном сообществе, такие настроения находили все больше приверженцев, как и требование полного отделения от метрополии. Только экспорт древесины приносил прибыль и придавал значимость планете. Полная остановка производства вызвала рост симпатий к партии сепаратистов, ставшей самой влиятельной силой среди местных. Никакие общественные организации не пользовались прежде такой поддержкой разобщенных и далеких от политики фермеров.

Кроме инопланетных супостатов, только и мечтавших посильнее насолить колонистам, радикалы определили и внутреннего врага в лице агрессивной безмозглой флоры, которую призывали немедленно укротить. Изо дня в день множились байки, искажавшие ответные действия Леса и только сильнее возмущавшие фермеров. И хотя немногочисленные ксенологи продолжали настаивать на тщательном изучении всех фактов, их почти никто не слушал. Ставший привычным миф об угрозе от местной растительности устраивал слишком многих.

Не только обучение в поселке, но и природная смекалка помогли Роману Крайнову увидеть проблему в истинном свете. Несмотря на молодость, он понимал, в отличие от многих старших по возрасту и положению, что бездумное уничтожение Леса не даст ничего хорошего, лишь непродолжительную выгоду на внешнем рынке, а затем довольно сомнительное будущее. Планета оказалась бедна минеральными ресурсами, и ничто пока не указывало на скрытые в недрах залежи ископаемых. Впрочем, масштабная разведка не велась из-за отсутствия средств.

Лишь «Экофлор» проводил собственные исследования, но и этот единственный благодетель не спешил порадовать обнадеживающими результатами, которых, скорее всего, не имелось. Лес представлял собой реальное сегодняшнее богатство, без которого невозможна более-менее приемлемая жизнь для следующих поколений. Бережный подход к его ресурсам сулил гораздо большие и долгосрочные прибыли в будущем, нежели бездумная погоня за сиюминутной наживой. Хотели или нет поселившиеся на Форестане, они оказались неразрывно связаны с Лесом и уже не могли без него обойтись, тогда как сам Лес не очень-то в них нуждался, о чем свидетельствовало его существование задолго до появления людей.

Романа пока не посещала бредовая мысль о разумности Леса, но годы учебы не прошли зря. То, что местная флора представляет собой сбалансированную замкнутую экосистему, чутко реагирующую на любые вмешательства, для него представлялось несомненным. Теперь появилась надежда: если он успешно выполнит все задания, может, на зависть другим, его примут в исследовательский отдел «Экофлора»? Ему очень этого хотелось, другой возможности применить свои способности на Форестане он не видел.

С самого раннего детства, несмотря на запреты и наказания отца, Рома любил в одиночку прятаться и играть среди деревьев, подальше от сверстников и взрослых. Как только выдавалось свободное время, он углублялся в дебри не захватчиком или хозяином, а смиренным наблюдателем таинственной жизни. Его неодолимо влекло в чащу, только здесь его поджидали покой и расслабление. Все его детские проблемы, обиды, плохое настроение улетучивались без следа среди неохватных стволов, бросавших вызов гравитации. В Лесу у него возникало ощущение, будто он очутился дома после долгого отсутствия. Ему казалось, заросли вокруг воспринимают такое отношение и не просто терпят присутствие чужака, но давно принимают за своего.

Поверив всевозможным страшилкам, колонисты запрещали детям приближаться к чаще. Роману, выросшему тут и с детства любившему лазить по зарослям, это казалось нелепым и смешным. В Лесу он никогда не испытывал страха, чувствовал себя небывало свободно, и все окружающее воспринималось им давно знакомым и близким, тем, без чего просто невозможно жить.

Ему представлялось, и Лес отвечает тем же, становится понятнее и ближе. Он видел, что там, где люди особенно настойчиво уничтожали заросли, незамедлительно следовал решительный ответ, от которого страдали фермерские хозяйства. Поврежденная или уничтоженная растительность буйно восстанавливалась и с лихвой возвращала утраченные позиции.

Вдали от дома Лес начал осознаваться Романом почти родным. Все чаще ему хотелось бросить учебу и очутиться под сенью зеленых великанов, манивших с первых мгновений сознательной жизни. В Лесу даже воздух ощущался иначе – объемным до осязаемости, наполненным ароматами прелых листьев, медвяных цветов и душистых трав. Только здесь дышалось полной грудью, легко и свободно, как нигде в тех местах на равнине, которые ему успел показать отец.