Дочь леса

Алькандр прислонился к стене рядом с одной из статуй Мезенса и наблюдал, как олигархи подходят к Филону и рассматривают смолу из синего лотоса. Он с отвращением вспомнил пристрастие Жеоргона к этой дряни и легкость, с которой он использовал магмеханика. Порабощение Гипербореи действительно будет бескровным, как и планировал Алькандр, но, похоже, в итоге оно окажется не менее смертоносным, чем захват Напоки.

– Воздействие этой смолы и впрямь настолько сильно? – поинтересовался один из олигархов.

– Предлагаю вам лично убедиться в этом, понаблюдав за нашими подопытными, – ответил Филон.

В ту же секунду в дверь кабинета постучали.

– А вот и они, – воскликнул Филон. – Войдите!

Створка отворилась, и в открывшийся проем вошло несколько темискирских солдат, конвоировавших троих верзил со звероватыми чертами лица: это были тройняшки из клана Лотоса. На их пожелтевших лицах блестели бисеринки пота. Все трое скользнули блуждающими взглядами по Алькандру, не узнав его, потом поглядели на машину для откачки анимы и уставились на коричневатый ком в руках Филона.

– Можете махать у нас перед носом этой штукой, сколько хотите, – проворчал Альси.

Однако его глаза так и впились в тестообразный ком.

– Это жевательная смола вашего производства, – ответил Филон, демонстративно перекатывая шарик между пальцами. – Товар высшего качества.

– Точно, это наша смола, вы должны ее вернуть! – рявкнул Альси.

– Охотно, – сказал Филон. – Вернем после того, как вы воспользуетесь этой машиной.

– Сначала дайте смолы, а потом посмотрим! – воскликнул Ари.

Филон выгнул кустистую бровь.

– Первый, кто воспользуется этим аппаратом, получит в два раза больше смолы, чем другие, – проговорил он.

Прошла секунда, а потом тройняшки одновременно бросились к аппарату, вопя и обмениваясь ругательствами. Альси отпихнул братьев и нахлобучил на голову шлем. В тот же миг по трубкам побежали потоки света и хлынули в перегонный куб. Алькандр с восхищением наблюдал, как в металлическом баке собирается ослепительный шар, который затем перетекает в медный слиток и наконец отсекается лезвием из живой лазури, приведенным в действие Филоном.

Раздался глухой стук: Альси рухнул на пол рядом с машиной. Его покрасневшие глаза резко контрастировали с мертвенной бледностью лица. Из носа бандита тонкой струйкой потекла кровь, капая в приоткрытый рот. Братья в изумлении склонились над ним. Между тем Филон достал из машины красноватый слиток и помахал им перед олигархами:

– Наша морская свинка отдала слишком много, но вот результат – орихалк. Как и было объявлено, первые слитки пойдут на ремонт купола: он нужен нам, чтобы выращивать голубой лотос и пополнить запасы жевательной смолы. Затем мы перейдем к производству оружия и доспехов.

Он повернулся к солдатам, державшим двух оставшихся тройняшек: бандиты таращились на безжизненного брата.

– Этого сбросьте с парапета. Двух других оставьте, проверим на них возможности выжимки новой машины. Это всего лишь преступники, и они слишком много слышали. Гиперборея нас поблагодарит.

4 Заколоченная комната

Арка

На следующий день после прибытия в дом Темис Арку разбудили вопли двух черных какаду с радужными хвостами, сидевших на ветке над головой девочки. Ночью ей снился лес амазонок – на протяжении последних двух лет ее часто посещали подобные сны. Арка лежала в гамаке, глядя, как птицы лущат семена эвкалипта, и не сразу поняла, что это не сон и что она действительно находится в Аркадии. Вокруг шелестели под легким утренним ветерком листья. Пахло влажным мхом и лишайниками. В лесу слышались голоса тысяч зверей, просыпавшихся вместе с лесом, и время от времени в этот приглушенный хор вклинивалось конское ржание. Никогда еще грань между сном и явью не казалась такой зыбкой.

– Ты проснулась? Не слишком рано.

В дверном проеме, ведущем на террасу, появилась Темис, держа в руках дымящуюся миску. Арка села и протерла глаза, качая ногами над пустотой. Амазонка согнувшись подошла к ошкуренному бревну и поставила на него миску.

– Ложка сломалась, так что поешь руками, – проскрипела она, а потом вернулась в хижину.

Арка в одиночестве проглотила сваренную на кобыльем молоке кашу – традиционный завтрак амазонок, – погружая пальцы в миску. Помнится, она постоянно изводила Широн стенаниями, дескать, вечно мы едим одно и то же. Как она могла жаловаться? Приправленное воспоминаниями сероватое варево вдруг показалось девочке самым вкусным блюдом на свете.

Она с аппетитом доедала кашу, когда на террасу снова вышла Темис, неся в одной руке дурно пахнущее ведро. Амазонка поставила свою ношу прямо перед Аркой и схватила метлу, стоявшую возле стены домика.

– Когда спустишься, выльешь мой ночной горшок, – распорядилась она, принимаясь подметать террасу. – Я уже не такая гибкая, как прежде, могу спускаться по лестнице, лишь помогая себе обеими руками.