Дочь лесника (СИ)

Мы, словно по наитию, построились в шеренгу, чтобы хозяева могли лучше нас всех рассмотреть. Смотрели они с явным интересом, удивлением и, что особенно порадовало, доброжелательно. У меня даже в груди немного защемило. Помню, мне всегда нравились старинные фотографии таких вот простых патриархальных семейств, будь это русские крестьяне или казаки, переселенцы Дикого Запада, буры, которые африканеры, или немецкие бюргеры. Что-то такое во всем этом было основательное, доброе, естественное и, увы, утерянное. А тут - вот они, живые и настоящие, стоят и смотрят на тебя, а ты на них.

Глава семейства сделал шаг в нашу сторону и произнес коротенькую, минуты на полторы, речь. Насколько я что-то понимал в языках, такого мне слышать не приходилось. Там, дома, я бы с ходу определил большинство европейских языков. Да-да, даже не понимая того же португальского, я бы определил, что говорят именно по-португальски. Да что там, я бы отличил, скажем, шведский язык от норвежского или датского! А тут - нет. Хотя больше всего речь лесного патриарха напоминала баварский диалект немецкого - совершенно невероятную передачу характерного тевтонского лая исключительно мягким, даже слегка певучим тоном. Но ни одного знакомого слова! Закончил он совсем уже торжественно, должно быть, произнося какую-то ритуальную, освященную вековыми обычаями, фразу. Ну точно, в самом конце он протянул вперед и несколько в сторону правую руку, держа раскрытую ладонь книзу, будто кладя ее на священную книгу, и возгласил: 'Гвенд!'. 'Гвенд!' - нестройным хором повторили все, за исключением младенца на руках молодой матери.

Ответную речь от имени и по поручению попаданцев толкнул я. Ну не то, чтобы прямо уж так по поручению, скорее, просто первым сообразил.

- Мы от всей души благодарны тебе, добрый хозяин, за гостеприимство. Здесь мы не по своей воле, но, став твоими гостями, принесли с собой мир и дружбу. Да благословит Господь твой дом и твоих ближних! - и пусть хозяин не понял моих слов, но вот честное слово, общий их смысл и настрой уловил и принял. Ну и в завершение я приложил правую руку к груди и поклонился, надеясь, что это старинное выражение признательности и благодарности здесь поймут. С секундной задержкой мой жест повторили Николай и Сергей с Алиной.

Хозяева нас поняли, но официальная часть на этом не закончилась.

- Корнат. Корнат Триам, - хозяин приложил руку к груди, представился, стало быть.

- Таани, - он показал рукой на жену.

- Фиарн, - рука простерлась в направлении сына.

- Касси, - в направлении его жены.

- Лоари, - пришла очередь нашей лесной всадницы.

- Тирри, - с широкой улыбкой патриарх показал на младшенькую. Девчушка, услышав свое имя, тоже радостно улыбнулась.

- Корнат, - на этот раз он отступил назад и осторожно коснулся рукой свертка на руках Касси.

Ага, стало быть, внук в честь деда назван. Ну что ж, традиция и для нас не чужая. Ну да о традициях потом подумаю, сейчас надо представляться самим.

- Федор. Федор Мельников, - назвал я себя и легонько толкнул локтем Николая - давай, мол, продолжай.

- Николай, Сечкин, - подхватил он.

- Сергей Демидов, Алина Демидова, - Серега поспешил приделать Алине свою фамилию, обозначив ее женой. Та аж засияла.

Корнат что-то сказал дочери, та кивнула, и семья Триамов разошлась по сторонам. Сам Корнат с сыном направился к одной из хозяйственных построек, женщины с детьми зашли в дом. Лоари, зайдя на крыльцо, все с той же доброй улыбкой пригласила в дом и нас.