Дочь лесника

Если уж честно, я пока не давал Лорику понять, что ее старания неуместны. Что ни говорите, но когда мужику за полтинник, а вокруг него вертит, скажем так, хвостом семнадцатилетняя девчонка, это жутко льстит мужскому самолюбию. Портить с Лоркой отношения и настраивать ее против себя с учетом того, что нам тут жить аж до октября, тоже не шибко хотелось. Оставалось только стараться делать вид, что ничегошеньки я не понимаю и еще сильнее стараться удерживать себя от чисто инстинктивной реакции на лоркины провокации. Пока что у меня и то, и другое получалось, но я прекрасно понимал, что чем дальше, тем для меня такое будет сложнее. Хорошо это или плохо, но мужской организм в любой момент способен отреагировать на женское внимание без участия головного мозга, сами же знаете.

— Феотр, а у тебя в твоем мире была жена?

Тоже вот местная особенность. Обращение на «вы» тут не в ходу. А что, мне так даже нравится. Но вопросик… Похоже, Лорку я, когда говорил о ее тактичности, явно перехвалил.

— Была, — ответил я. — Мы давно развелись.

— Почему? — Лорка удивилась настолько искренне, что даже не было неприятного ощущения от чемпионского по бестактности вопроса.

— Ну… Мы перестали любить друг друга.

На этот раз лоркино удивление перешло вообще все границы. Девочка аж секунд пятнадцать вообще ничего сказать не могла, только пару раз раскрывала рот и тут же его защелкивала.

— Странно у вас, — она наконец нашла, что сказать. — Странно. По любви женятся и замуж выходят, только для этого любовь и нужна! А живут потом уже, потому что надо. Детей растить, хозяйство держать…

И вот что, спрашивается, тут скажешь?! Вот как объяснить девчонке из мира, где живут по правилам, исправно действующим не одно столетие, нравы нашего мира, где на моей жизни, а по историческим-то меркам мои полсотни лет — это тьфу, официально рекомендованная мораль менялась считай что дважды?! И надо ли ей это объяснять вообще? Уж лучше пусть считает нашу жизнь странной. Тем более, отсюда, из лесной глуши на окраине Империи, я и сам уже видел оставшийся неизвестно где наш мир именно таким.

Спасла меня Таня, позвав дочку для какой-то надобности. Мне было уже не до хода второй Тингамской войны, так что я отложил книгу и вышел на двор, где вовсю кипела работа. Николай с Сергеем помогали Фиарну чистить дренажную канаву, обеспечивавшую выход сточных вод за пределы хутора, Алинка, пристроившись на крыльце, вязала. У ее ног развалилась, греясь на солнышке и блаженно жмурясь, Мисси, та самая ручная рысь, с которой мы познакомились даже раньше, чем с Лорой. Господи, кажется, что это было уже чуть ли не в прошлой жизни!

С «классной кисой» Алинке все же удалось подружиться. То есть, Мисси иногда давала девчонке себя погладить, пару раз при этом даже урчала от удовольствия, а если вдруг по каким-то причинам не была настроена на общение, предупреждала об этом недовольным ворчанием. Алинка в таких случаях всегда подтверждала мое мнение о ней, как о барышне, очень даже неглупой, приставать к Мисси прекращала, поэтому так до сих пор и не познакомилась с рысьими зубами или когтями. А уж если киса была настроена на общение… Думаю, понятно, на какие именно фотографии был израсходован последний ресурс батарейки серегиного телефона.

У Триамов, что меня, в общем-то, поразило, наши мобильники никакого культурного шока не вызвали. Да, они позавидовали, что в нашем мире люди могут разговаривать друг с другом на любых расстояниях, но и только. Да и то, когда мы с Сергеем сумели разъяснить нашим хозяевам устройство сотовой связи и тем самым довести до них невозможность использования мобильников здесь, они быстро о своей зависти забыли. Вот фотографии, сделанные в нашем мире, интерес у Триамов вызвали и правда немалый. Корнат с сыном больше всего впечатлились снимками, которые Сергей сделал в танковом музее в Кубинке, а от Тани, Лоры и Каси пришлось наслушаться охов-ахов над фотографиями Алинки в самых разнообразных одеяниях. Да, мужчины и женщины — везде мужчины и женщины. Но вот когда батарейки в мобильниках окончательно сели, никто из семьи имперского лесничего сильно по этому поводу не печалился. Устойчивая у людей психика, что тут еще скажешь!

— Подвинься чуть, — попросил я Алину. — Присяду к тебе, если ты не против.

— Лорка достает? — участливо поинтересовалась Алина.

— Есть немножко, — признал я.

— Она у меня про вас выспрашивала, — Алина коротко хихикнула.

— И как ты, проявила женскую солидарность? — подначил ее я.

— Да какую, на фиг, солидарность, — со смешком отмахнулась Алина. — Лорка вся испереживалась, что я сама-то с вами только тогда и познакомилась. Ну, когда… — на ее лицо набежала легкая грустинка.

— Ну да, не удалось Лорику узнать, как на меня воздействовать, — увел я девочку от грустных мыслей.

— Ага! — радостно подтвердила она. — Только, знаете что, Федор Михайлович, я вам скажу… Я изобразил самый искренний интерес. Нет, мне и правда стало интересно, с чего это вдруг Алинка посерьезнела.