Дочь лучшего друга (СИ)

Мне казалось, что мои чувства давно атрофировались, потому что я ими не пользовался. Ни одна женщина не зажигала внутри меня даже крошечной искры. Я спал с ними, водил их в ресторан, дарил цветы и подарки, но ничего не чувствовал. Мне так было удобно. Они согревали мою постель. Я им за это платил. Притворством, бриллиантами, поездками на острова. Все было до банального просто и понятно. У меня были правила, которым я следовал. Не оставаться до утра. Не пускать в свою жизнь.

Не погружаться в их жизнь. Как только что-то начинало идти не так, я уходил. Без сожаления и моральных потерь. Все было просто. Тогда. Но не сейчас. С Ритой я уже нарушил все свои правила. Что мне с этим делать? Оставалось только уйти.

— Мы приехали, — сообщил мне Альберт. Я был настолько погружен в свои мысли, что не заметил, как остановилась машина.

— Хорошо, — кивнул я, окинув дом через окно. — Жди меня. Я ненадолго.

Костя был дома. Я это знал. Генрих все еще следил за ним. Мне было важно, чтобы он больше не трогал мою девочку.

Дверь открылась только после третьего звонка. Он явно не ожидал меня видеть. Заспанное растерянное лицо со следами ночного разгула. Возможно, Костя сейчас был не один. Мне не было до этого никакого дела.

— Позволишь? — спросил я, соблюдая элементарную вежливость и перешагивая порог. Даже если бы он сказал «Нет», меня бы это не остановило.

— Чем обязан? — Костя не был рад меня видеть.

Я не спеша огляделся. Роскошная квартира, обставленная дорогой мебелью. Все портила рубашка, небрежно брошенная на диван. Недопитый стакан с темной жидкостью почему-то на полу. Виски? Коньяк? Кредитная карта на стеклянном журнальном столике. Интересно, как он расплачивался за свои долги?

— Я хотел с тобой поговорить.

— О чем?

— Думаю, ты догадываешься.

— Думаю, мы с Ритой сами разберемся в своих отношениях, — Костя заводился, даже не пытаясь этого скрывать.

Я скользнул по нему насмешливым взглядом. Наивный щенок.

— Ты больше не побеспокоишь Риту, — мой голос был спокоен. Я знал, что победа в этой битве окажется за мной.

— Это еще почему? — вскинулся он. — И вообще это не Ваше дело.

— Ты больше не побеспокоишь Риту и добровольно уйдешь из ресторана.

— С чего бы мне это делать? — усмехнулся Костя, сложив руки на обнаженной груди. — Я не собираюсь от нее отказываться.

— У тебя двадцать четыре часа, чтобы покинуть Вену. Мне все равно, куда ты отправишься.

— Вы спятили? Что Вы несете? Я никуда отсюда не уеду. И Рита снова будет моей. Отец не позволит ей уйти.

Он, действительно, был уверен в моей неадекватности.

— У тебя все в порядке со слухом? — поинтересовался я, окидывая его брезгливым взглядом.

— А у Вас? Я еще раз повторяю…

— Заткнись, — приказал я, и Костя опешил от такого обращения. — Двадцать четыре часа. И ни минутой больше.

— А если я не уеду? — заносчиво спросил он.

— Тогда произойдет сразу несколько событий. Первое — Воронцов узнает о том, что ты пытался изнасиловать его дочь.

Его глаза расширились, выдавая страх.

— Второе — он узнает, что по ночам ты играл в подпольном казино. И при этом чаще проигрывал, чем выигрывал.

Костя дернулся, но промолчал.

— Третье — в ресторане будет проведена аудиторская проверка. Уверен, там вскроется не один факт хищений.

Он бросил взгляд в сторону. В тот момент я понял, что бывший жених Риты сдался и собирался принять все мои условия.

— Почему Вы решили, что я на это пойду? У Вас нет доказательств.

Отчаянная бравада. Последний шанс остаться на коне.

— У меня есть фотографии. Весьма любопытные фотографии. А у тебя двадцать четыре часа.

Я не собирался больше тратить на него свое время.

— И еще, — остановился я на пороге. — Не забудь написать Рите, что оставляешь ее в покое и больше не побеспокоишь. Ей будет приятно. И о нашем разговоре никому ни слова. Пусть это останется нашей маленькой тайной. Как и твои гнилые делишки.

Я слышал, как от бессилия скрипели зубы Кости, стирая эмаль. Каких трудов мне стоило не подправить своим кулаком его физиономию! Но, разговаривая с ним, я старался не думать о фотографии, на которой Рита отчаянно защищалась, а он ее избивал. Иначе здесь был бы уже труп.

Прежде чем отправиться в аэропорт, я заехал еще в одно место. Это не заняло много времени. Девушка-продавец поняла меня быстро. В ее глазах я заметил зависть. Она завидовала моей девочке. А я хотел, чтобы ей завидовал весь мир.

— Взлетаем через пять минут, — Кропотов заглянул в дверь.

— Хорошо, — кивнул я, защелкивая на талии ремень.

Я улетал из Вены со спокойным сердцем. Теперь у моей девочки все будет хорошо. Пальцы потянулись к телефону и набрали на экране несколько слов. Я не торопился их отправить, тщательно взвешивая все «за» и «против». Сообщение ушло в черновик, а телефон вернулся на стол. Сегодня я решил ничего не менять.

Москва сегодня была не в духе. Хмурилась и грозилась пролиться слезами. Но мое настроение ничего не могло испортить. Едва самолет приземлился, я получил от моей девочки сообщение: «И я хочу сходить с тобой с ума». Значит, она получила мой подарок. И осталась довольна. Что еще может сделать меня счастливым? Ничего!