Дочь лучшего друга

Я еду и понимаю: да ничего. Хер знает, что из нас Сашкой выйдет, но понимаю, что разоблачения не боюсь. Матвей со всеми своими ружьями и разговорами это всего лишь Матвей, и с ним я как-нибудь разберусь. Хорошо бы только до тендера подождать, потому что друг может что-нибудь выкинуть эдакое.

Хотя сегодняшняя покладистость меня настораживает. Он так отчаянно бился за этого Кирсанова и вдруг разом отпустил. Кивает на каждое слово и добавляет: как скажешь, как скажешь.

Не хочется думать о друге плохо, но все равно мыслишки закрадываются. Не потому ли он так покладист, что на самом деле продолжает вести дела с Кирсановым за моей спиной? Сумма отката за данные из конверта не столь велика, Мот может ее достать…

Я гоню мысли прочь и прибавляю газу, нет, он бы не стал так поступать. Это же Матвей Костров, импульсивный, горячий, но добрый парень и верный друг.

Мать и впрямь расстраивается, что Инна не приехала. Меня так и подмывает разрубить узел и сказать, что между нами все кончено, но я держусь, столько времени протерпел, чего уж теперь?

Состояние стабильное, мама выглядит неплохо, бледновата, конечно, но в целом бодрится. Осталось сдать анализы и сделать пару узи, и если все хорошо, можно готовиться к выписке.

Домой приезжаю часов в девять, усталый, как слон. Потому звонок в домофон бьет по вискам раздражением. Правда, тут же мелькает мысль, что это Сашка, и я быстро иду в прихожую. Но там реальный облом, потому что под дверями стоит Шамова.

— Тебе чего? — говорю, не особенно утруждаясь дружелюбием, видеть и слышать ее нет никакого желания.

— Открой, разговор есть.

Я все-таки нажимаю на кнопку, потому что ее тон мне не нравится. И снова думаю о Саше и своих мыслях об их встрече. И оказываюсь прав.

Шамова топчется на пороге, но под моим взглядом даже разуваться боится.

— Пройти можно? — задаёт вопрос, я молча разворачиваюсь и ухожу в кухню. Она появляется следом, садится за стол.

— Чаю не предложишь? — спрашивает меня.

— Нет, — складываю на груди руки, прислоняясь спиной к стене. — Зачем пришла?

— Саша мне все рассказала, — кидает Шамова и смотрит с вызовом. Не знаю, на какую реакцию рассчитывает, но видимо, не получает ожидаемого, потому что несколько теряется.

— И? — спрашиваю я. Она сверлит меня злым взглядом.

— Ты вообще понимаешь, что с тобой Матвей сделает? Он…

— Тебя это не касается, — прерываю грубо, чувствуя, что она достала меня так, что больше сдерживаться не буду.

— Неужели? А если я все ему расскажу?

Я подхожу к ней, наблюдая, как меняется выражение глаз, она явственно пугается. Дергаю за руку, вынуждая встать, и толкаю к стене. Нависаю следом и произношу, чеканя слова и глядя ей в глаза:

— Ты ничего не будешь говорить Матвею, поняла? Иначе я тебя в порошок сотру, и ты даже в сранном городе Сибири не найдёшь себе работу уборщицей.

— Угрожаешь, значит? — находит она силы хмыкнуть.

— Предупреждаю. И ещё, вали из моей жизни и жизни Саши на хуй. Даже приближаться не вздумай. Увижу рядом, пеняй на себя.

Я тащу ее за локоть к выходу, открыв дверь, ногой вышвыриваю туфли, а следом толкаю и женщину. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Я отчётливо вижу в них изумление, злость, обиду, но сейчас мне реально насрать. Захлопываю дверь перед ее носом и закрываю задвижку.

Разворачиваюсь и ударяю кулаком в стену, чтобы выместить злобу на Шамову. Была бы мужиком, давно бы вьебал так, чтоб неповадно было. Немного постояв у стены, прохожу в комнату и набираю Сашин номер, только в последний момент сбрасывая.

Пишу смс:

“Ты почему не сообщила, что Инна в курсе?”

Наверное, грубовато, но злость на Шамову все ещё плещется внутри. Пока жду ответа, прохожу в кухню и наливаю коньяка, выпиваю залпом, слыша писк входящего сообщения.

“Прости. Я хотела завтра, при встрече. Что-то случилось?”

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Случилось, блядь.

“Все нормально, завтра поговорим” — отвечаю коротко, и получаю в ответ:

“Спокойной ночи, я соскучилась.”.

Губы помимо воли растягиваются в улыбке, и а в висках перестаёт так стучать. Пишу “я тоже” и отправляюсь в душ. Ладно, разберёмся как-нибудь, утро вечера мудренее.

В офис приезжаю раньше обычного. Слышу в приемной стук каблуков, уже знаю, что это Саша, и через минуту дверь в кабинет открывается. Сегодня на девушке юбка чуть ниже коленей, она вызывает желание ненужный предмет одежды стянуть. Я сцепляю руки в замок и нарочно хмурюсь, не подавая вида, как рад её видеть. Ни к чему это.

Сашка подходит к столу с виноватым взглядом, ставит кофе и выпрямляется, серьезная, словно ждёт расплаты за то, что не сразу рассказала про наше разоблачение.

— Привет, — тихо произносит она, и добавляет: — Прости, я не смогла ей соврать.

Саша внимательно меня разглядывает своими бездонными глазищами. Вот как вообще на неё можно злиться? Когда всё, что хочется: обхватить и притянуть к себе. Не без последствий, конечно: юбку задрать однозначно, развернуть Сашку к столу и…

— Но она не скажет, — добавляет Кострова, обрывая вспыхнувшую фантазию, — тетя Инна хорошая.