Дочь мадам Бовари

Мелочей здесь не существовало – каждое дерево Берта приказала сберечь, упрятав в деревянный чехол из досок. Кленовому парку не повезло – его выкорчевали за два дня, но все деревья, и это тоже было распоряжение Берты, перевезли к вновь отстроенной больнице и высадили там плотным кольцом. Где-то к полудню, с горевшим от свежего ветра лицом, она ехала в офис, чтобы наскоро принять душ (позади стеклянного кабинета были маленькие апартаменты), пообедать, посовещаться с подчиненными и вновь вернуться на стройплощадку. Берта следила за всем, что происходило, и вела свой собственный счет времени.

Через три месяца Берта наведалась в администрацию района – ей надо было договориться о том, чтобы работы велись круглосуточно.

– Вы с ума сошли, и так сплошные жалобы на вас идут! Вокруг же жилые массивы! – ответили ей. – Вы хотите, чтобы вас замучили проверками? Будете работать, как положено!

Берта думала два дня, а на третий – в каждом, близлежащем к стройке дворе, со специальных, красочно оформленных машин продавали продовольственные заказы. Стоили они сущие копейки, а приобрести их мог любой житель района при предъявлении штампа о регистрации. В пакет с заказом обязательно вкладывалась листовка со словами извинений за причиненные неудобства в связи со строительством жилого дома, который вскоре станет достопримечательностью их района, а следовательно, цены на жилье в этом районе взлетят до небес. «Это сооружение определит лицо вашей «малой родины» и будет способствовать росту всеобщего благосостояния». Берта читала свою же листовку и вспоминала Остапа Бендера с его Нью-Васюками. А еще через три недели администрация, куда опять наведалась Берта, разрешила ночные работы.

– Если поступит хоть одна жалоба…

– Не поступит! – уверенно сказала Берта.

Продажей жилья Берта тоже решила заняться единолично. И, наверное, впервые за историю городского строительства, застройщик во всеуслышание заявил, что «какой угодно покупатель ему не нужен». «Мы не продаем квартиры первому встречному, пусть он даже будет миллионером», «Мы выбираем вам достойных соседей», «Мы не торопимся продавать свои квартиры!» – эти рекламные слоганы «Алмазного полумесяца» на фоне общего стона о тяжелых продажах недвижимости сразу привлекли к себе внимание. Берта так организовала работу бюро продаж, что человеку, пришедшему отдать свои кровные, казалось, что, была бы воля компании, она бы вообще ничего не продавала. Но ему, вот лично ему – продадут. Одновременно пополз слух, что господину НН (называлось очень известное имя) отказали в продаже апартаментов. Нет, не впрямую, а завуалированно, но отказали. «Представляете, НН – отказали! А мы будем жить!» Никто не знал, что на самом деле НН получил апартаменты в подарок за участие в такой сомнительной рекламной кампании.

Короче, продажи шли бойко, и все деньги, поступавшие от них, Берта вкладывала в строительство. Город тем временем обсуждал «Алмазный полумесяц». Жители района любили во время воскресных прогулок пройтись мимо идеально вылизанной строительной площадки, поглазеть на красочно оформленный плакат с изображением будущего жилого комплекса, дети, прилипнув к ярко окрашенной решетке, наблюдали за рабочими и огромными современными машинами.

Берта еще никогда не была так счастлива. Долго пыталась объяснить себе, откуда в ней это странное сочетание решительности и ликования, бьющего через край, и не могла. И только однажды, в сотый раз разглядывая план строящегося здания, Берта осознала, что она никогда не знала состояния творчества. Того состояния души, при котором можно преодолеть все и при этом получать наслаждение от совершаемого. Она сейчас творила. Этот дом был ее идеей. Он был реализацией всего того, что она накапливала в себе, в своем характере, в своей натуре, в своей душе, он был слепком ее жизни. Он был ее портретом – красивый и необычный. И у него было лицо!

Прошло несколько месяцев, и однажды, приехав, по обыкновению, рано утром на стройку, Берта увидела долгожданный силуэт. Из хаоса рождался порядок.

Итак, миновал самый тяжелый начальный период. Теперь она могла перевести дух. Берта огляделась по сторонам и решительно двинулась в сторону старых дач. Она, не раздумывая, постучалась в калитку дома, обитателей которых она пожалела и не выселила в малогабаритную квартиру в одном из районов города. Калитка открылась почти сразу, будто Берту ждали. Молодой немолодой человек посторонился, пропуская ее в сад. Все это они проделали молча, как будто такие встречи были обычным делом. Она пошла по кирпичной дорожке к дому, он – следом.

– Проходи, у меня тепло, печка топилась, – Роман на крыльце опередил ее, открывая тяжелую дверь.

– Это хорошо. Мы почему-то встречаемся, когда на улице холодно.

– Жаль, что не так часто это происходит, – в его ответе звучала и вежливость, и досада.

– Работа.

– Я уже понял. Ты, кажется, изучаешь общественное мнение? В прошлый раз тебя интересовало, что тут думают о предстоящей стройке.

Берта хмыкнула, но ничего не ответила.

– Чай?

– С удовольствием.