Дочь мэра (СИ)

— Я могу вам верить? — спрашивает, и меня это нисколько не обижает.

Только киваю в ответ, пока мои пальцы ведут по коже, собирая по атомам дрожание тела. Зрение мое плывет за этими касаниями, фокусируюсь на все и сразу. Я как хищник перед нападением в стойке, мне только дай волю, только ними с шеи кованые цепи, и помчусь вперед. Захватывая сразу всеми конечностями.

Дыхание сбивается. Мое. Ее. Грудная клетка ходуном ходит.

Я делаю очередной рваный и тянусь вперед.

Гори оно все огнем!

Глава 11

БОГДАН

Упираюсь губами в пульсирующую жилку на шее у моего Облачка и от восторга готов кричать. Пахнет как сладкий мед, стекающий по глотке и даря эндорфины. Я весь сплошной эндорфин!

Яна замирает, дышит часто и много. Вот и дыхательная практика. Замирает и задерживает дыхание.

Ее пальчики у меня на руках дрожат, и я, впитывая в себя ее реакцию, веду губами по шее ближе к ушку, где виднеется маленькая золотая сережка-бусина. Хочу шептать ей секретик. Только наш с ней, который никому нельзя рассказывать. Тшш, малыш.

— Снимешь повязку? На бедре, мы начнем со сложного… — мягко прошу, цепляя мочку губами. Самого начинает трясти, между нами — огонь, обжигающий воздух, вдыхаемый легкими.

Одной рукой стягиваю с себя спортивки до колен. Вспышки боли пронзают каждый сантиметр тела, но на лице у меня непринужденная маска уверенного в себе мужика с ЧСВ до неба. Я ж охеренный перец, мне ж не больно! Мать вашу ж, как же больно!

Ска! Только мысль о скором прикосновении Облачка радует меня. Младшенький уже просыпается, и это с одной стороны очень хорошо (мне ж есть чем хвастаться), а с другой херово, потому что реакция Облачка может быть непредсказуемой.

Зато видно, что я не вру. Я честен. Ты мне нравишься. Вот смотри — это детектор лжи, заложенный природой в каждого мужика. Ни соврать, ни подмазать не выйдет, только правда и ничего кроме нее.

И Облачко смотрит, разумеется, она видит нарастающий бугор. Краснеет пуще прежнего, приоткрывая губки. У меня сразу столько идей рождается в воспаленной голове, что же можно с ними сделать, что хочется встать и выйти.

Пока я не натворил глупостей, которые очень хочу творить и вытворять. ХОЧУ.

Медленно так, словно мы по минному полю идем, Яночка ведет пальчиками по груди, спускаясь ниже и отстраняется. Спустя вечность ладошки останавливается возле хирургического пластыря на бедре.

Пронзает током как дефибриллятором. Без остановки и на максимально возможных пределах, сейчас поджарюсь к ебеням и все.

Прокашливаясь, начинаю собирать разбежавшиеся мысли до кучи. Так. Надо сейчас дать ЦУ. Прямо сейчас собери свой потекший мозг до кучи, Исаев! Это может быть самое главное твое задание за всю жизнь! Проебешь? Нет. Себе простить не смогу.

Взглядом стекаю по выдающимся выпуклостям Облачка и сипло говорю:

— Слушай меня, Облачко. Ты все сможешь. Я тебе обещаю, только ты слушай меня и все четко делай по моим словам. Ок? — мягко сжимаю ее холодную ладошку и накрываю полностью своей сверху рядом с нашей невыполнимой задачей, которую в легкую уделаем. Вдвоем.

Гребанная рана, как назло, начинает ныть сильнее и дергать, да мне посрать, конечно, сейчас на нее, но сам факт.

Мне кажется, Яночка в шаге от того, чтобы упасть в обморок. Прямо на меня. И не то, чтобы я был очень против, я очень даже «за», но мы ведь должны перебороть страхи. Прямо сейчас начать хотя бы.

Как начать, если хочется кончить? Вообще и пытку в частности?

Сглатываю вязкую слюну и смотрю в глаза своей девочке, а там полыхает огонь, и радужной оболочки не видать, потому что я ей нравлюсь и это гребанный факт, железобетонный аргумент. Скользя по бархатной коже, я вместе с ее ручкой двигаюсь к краю пластыря, тихо шепча:

— Сейчас делаешь глубокий вдох, выдох, вдох, выдох и так до тех пор, пока я не скажу «хватит». Давай, малыш, дышим.

— Я не понимаю, — хмурясь и дрожа прямо у меня между ног, Облачко на глазах бледнеет. Нет, малышка, так дело не пойдет. Мы еще не начали, и тут без вариантов — до конца и до победного.

Я так просто не сдамся, да и вообще никогда не сдаюсь, какая бы невыполнимая задача ни стояла передо мной.

Никогда.

Ни одно задание не было провалено, ни одна цель не осталась не достигнутой. И ты не станешь первым провалом. Только победа, малыш. Потому что не сдаюсь я никогда и тебе не дам, ты ведь у меня тоже боец, да?

Крови боишься, а резать хочешь, кромсать и видеть кровушку. Смотри на меня тогда и наслаждайся.

— Яна, ты мне веришь. Ты делаешь, как я тебе говорю, да? Чего тебе терять? Упадешь — словлю, обещаю. Я тебя всегда подхвачу, так что смелее. Все получится. Дыши, — веду пальцем по ее обветренным губам, жмурясь словно от боли. Искусанные.

Прикоснулся пальцем, а у меня на губах фантомным касанием оседает жаркий поцелуй, пускающий мне по вене неизлечимую зависимость от этой девочки.

И она дышит, шумно, дрожа и покрываясь сверкающими бисеринками пота. У меня до боли в пальцах, до ломоты в теле желание провести по ним пальцами или лучше губами. Распробовать хочется во всех смыслах этого слова, посмаковать.