Дочь мэра (СИ)

— Здравствуйте. Он у нас вроде не гермафродит, — хмыкает шутливо батя, и тут же получает укоризненный взгляд от этой прекрасной женщины.

— А вы у нас кто будете, товарищ…?

— Генерал-полковник полиции, главное управление по борьбе с наркотиками, Исаев Семен Николаевич, — отчитывается мой батя с регалиями и по уставу.

ЛюбИванна стоит в шоке, глазами хлопает и кивает, он ее авторитетом уже придушил. Явно переведя дух, она поворачивается ко мне и спокойно отвечает:

— Отец у тебя пушка-ракета, Исаев. Так вот, дорогой Семен Николаевич, меня зовут Любовь Ивановна, и я старшая операционная сестра в этом госпитале. Судя по всему, вам сын еще не рассказал о своей девушке? Я расскажу. Яна Белова, свет очей моих. Проследите, чтобы не обижал, иначе обижать его буду я. Во всех возможных позах. И даже невозможных.

Батя кивает, а потом переводит на меня испепеляющий взгляд.

— Вы меня простите. Хорошая девочка, верю. Мне не сказали, о таких радостных событиях по телефону не говорят, сами понимаете.

— Понимаю. Так вот и говорю, чтобы в следующий раз в роддоме.

— А что? Уже скоро?

— Было бы скоро, то ваш сын был бы без причиндала, которым детей делают. Сначала замуж девку, потому же стругать красоту. Ясно?

Вот заткнула за пояс всех. Женщина-бомба.

— Ясно, отчего же не ясно? Совершенно с вами согласен, принимаю к сведению и беру на карандаш. Честь имею.

— ЛюбИванна, ну что вы в меня так не верите?

— Верю, но контролирую. Смотри мне! — грозит мне указательным пальцем, пока я достаю скромный подарок и кладу на стойку медсестры.

— Это вам, ну все я убежал.

ЛюбИванна вспыхивает ярчайшим румянцем, но лезет в пакет, а потом резко назад. Клянусь, она в восторге от увиденного. А чего нет? Конина да сладости — это джекпот для любого врача, а там конфет много. Ну и еще немного денег на нужды отечественной медицины. Под коробкой конфет.

— Исаев! Это подкуп!

— Пф, это лайт-версия. Спасибо за помощь, — посылаю ей воздушный поцелуй, а она перехватывает его и шлепает по ягодице.

Боже, это женщина прекрасна!

Уже на улице батя прикуривает, бросая мою сумку в багажник своего пикапа, а потом поворачивается и орет:

— ИСАЕВ, ЕБТВОЮНАЛЕВО, ТЫ ДОЧЬ МЭРА УЖЕ СОБЛАЗНИТЬ УСПЕЛ, ПОХОТЛИВЫЙ ЛОСЬ?! Я САШЕ В ГЛАЗА КАК СМОТРЕТЬ БУДУ?

Первое. Бах. Перевариваю то, что мой батя знает отца Облачка. Нихуевенько так кони пляшут. Только пытаюсь открыть рот, а он продолжает меня поносить с размаху и с чувством, толком и расстановкой.

— Да баб вокруг…трахать не перетрахать, а ты на любимую дочь мэра рот открыл? Ты с ума сошел? Да он тебя кастрирует, а я ему помогу! У него девчонка ангел!!! — свирепый голос разносится на всю парковку. Люди вокруг останавливаются и с удивление раскидывают уши, теперь взрываюсь я.

— Он не баба, во-первых, а во-вторых, я не трахал ее, и даже если бы, то не твоего ума дела, ясно? Еще раз сравнишь ее с бабами, я за себя не ручаюсь!

Я честно пытаюсь держать себя в руках, но я буквально в сантиметре от того, чтобы взорваться к чертям собачьим. Причин море. Но главное — мое Облачко не просто баба, чтобы ее трахать! Она моя девочка и все тут, никто не имеет права влезать. Вообще никто.

Глаз начинает дергаться, и я с силой сжимаю руки в кулаки, пока батя курит, напряжённо прикусывая сигарету. Он рассматривает меня исподлобья, играя при этом кадыком.

Другому человеку я бы сразу втащил, но это батя.

— И вообще у меня серьезно, мы встречаемся.

— Знаю я твое серьезно, видел, мать его итить, — он бросает бычок в урну и прокашливается.

— Да че ты видел, бать? Ты реально нарываешься. Не смей лезть, куда тебя не просят, — рычу ему в лицо, ощущая, как по спине идет холодок от происходящего. Пусть только попробуют, блять.

— То видел. Ты как со своей Жанкой расстался, трахать начал все, что видел.

— А мне что, в монастырь надо было податься? — свирепею сильнее, вообще не понимая при этом, смогу я-таки сдержаться, чтобы не напхать полную пазуху.

В виске противно пульсирует. Это мое напряжение сейчас разорвет черепную коробку.

— Да хоть бы и податься, только не трогать дочь Белова. Ему похеру будет, кого убивать, и я сейчас не шучу. Ты хоть минуту можешь представить, как он относится к дочери, если от своего коллеги по цеху, нужного коллеги, избавился только за шутку в стиле «может нам породниться?». Тот несчастный до сих пор обивает пороги всех влиятельных друзей Белова, но воз и ныне там. Потому что, если даже он позволит кому-то настолько близко подойти к ней, это будет ТОЛЬКО ТОТ, которого он выберет сам. А ты взял и залез в чужой огород, еще и оставил там большую кучу! Пиздец полный!

И что теперь? Ну любит отец дочь, и что, блять, теперь. Я что, конченный какой-то? У меня звание, должность, я работаю в известной структуре, у меня благородная миссия! Да, не богатый, но и копейки не считаю. Конечно, до политических звезд мне далеко, но и мэр не всегда был им!

— Я влюбился, — выговариваю четко, возможно, впервые в словесную форму все это преобразовываю. Батя молчит, тяжело дыша. Смотрит на меня не моргая, как будто пытается сосчитать ложь. Но нет ее, потому что я чертовски ненавижу врать.