Дочь моего друга (СИ)

Кстати, мой стояк не ошибся, она без бюстгалтера.

Мозги плавятся и плывут, когда я заглядываю в ее темные влажные глаза. В них вижу то же самое. Представляю как эти глаза расширяются, от страсти становятся совсем черными. Мой пульс ускоряется, в висках покалывает, и я толкаю ее к стене.

Сердце ритмично бьет в грудную клетку изнутри. Ира непроизвольно облизывает губы. Выхватываю жадным взглядом кончик языка, мелькнувший между белыми зубками и скользящий по нижней губе. Врываюсь в ее рот с коротким рыком, не в силах совладать с затуманившей мозги похотью.

На меня обрушивается такой голод, словно я впервые в жизни целую женщину. Сознание раскалывается на части, они разлетаются в разные стороны, вращаясь как в невесомости.

Ира жадно обнимает мои плечи, гладит шею. Я так сильно возбужден, что в паху каменеет до болезненных ощущений.

Одной рукой цепляю ее запястья, поднимаю над головой и фиксирую у стены. Второй задираю подол и накрываю горячий треугольник между ног, закрытый тонким кружевом.

Оно мокрое насквозь, и я знаю, что это не вода. Отодвигаю кружево, моя сладкая текущая девчонка со стоном насаживается на пальцы. Она такая мокрая, что по пальцам стекает вязкая жидкость. Член в момент ощутимо дергается, требуя немедленного вторжения.

Не отрываюсь от ее рта, она отвечает, мы сплетаемся языками в бешеном ритме. Подхватываю девчонку под бедра, поднимаю выше, кусаю за губу.

— Послушай, моя охуенная, пиздец как тебя хочу. Я голодный, ебать буду всю ночь, так что готовься. Если не согласна, тут мне быстро отсосешь и свалишь. Просто так уже не уйдешь, извини. Довела. Если согласна, кивни.

Она не сводит с меня манящего, гипнотического взгляда и выворачивающе медленно кивает. Вдавливаюсь каменным стояком в горячую истекающую соками ложбинку, трусь пахом, и мы вместе стонем.

Меня еще сильнее заводит. Рывком поднимаю повыше и сажаю на мраморный пьедестал. На нас слишком много одежды, но это легко исправить. Легче, чем достать из ящика презервативы.

Одним движением стаскиваю с нее мокрое платье, бросаю на пол. Следующей в угол летит моя рубашка. Штаны стягиваю вместе с боксерами, одновременно зубами вскрывая фольгированную упаковку.

Ира упирается ладонями в мою грудь и смотрит, как я раскатываю латекс. Мне кажется, в ее глазах мелькает шок, списываю это на свой счет. Вполне возможно, такой размер она видит впервые. Надо поосторожнее, кто знает, что за недомерок ее трахал до меня.

От того что в ней до меня кто-то был, неприятно царапает, и это удивляет. Обычно мне поебать. Лучше выбросить из головы всякую дичь.

Отодвигаю кружевную полоску, головкой размазываю смазку по входу. Ира стонет, выгнувшись и раздвинув ноги.

— Шире разведи, — приказываю и размашисто толкаюсь бедрами. — Ауч…

Не сдерживаюсь, шиплю. Ира стонет слишком громко, протяжно. Блядь, я же собирался сдерживаться… Ладно, не в этой жизни.

Я все равно уже в ней. Полностью.

Рывком и на всю длину.

Больше не двигаюсь, даю к себе привыкнуть, наклоняюсь и облизываю соски. Свожу груди вместе, облизываю сразу оба. Ира вскрикивает, извивается. Пятками по моим бедрам возит.

Нереально же, блядь. Нереально.

Просто охуенно.

Она такая тугая и тесная, как будто на член перчатку натянули. На два размера меньше.

Стеночки у нее шелковые, сжимаются изнутри, ласкают. Закрываю глаза и начинаю трахать, громко стону от дикого, запредельного наслаждения.

Пальцами сдавливаю скулы, распухшие покрасневшие губы приоткрываются, толкаюсь языком. Пальцем на нижнюю губу давлю, языком вверху трахаю, членом снизу вбиваюсь.

В ушах гул нарастает, будто самолет реактивный взлетает. Несет к оргазму такому же запредельному как и этот секс.

— Пиздец, как хорошо, — стону ей в губы и вколачиваюсь. Вколачиваюсь. Вколачиваюсь. Между ее ягодицами и пьедесталом руки просовываю, сдавливаю мягкую плоть.

И толкаюсь. Толкаюсь. Толкаюсь.

Блядь, как же охуенно.

Она откидывается назад, языком тереблю соски. Кусаю, посасываю. Она всхлипывает, вздрагивает, но голову не поворачивает.

— Сюда иди, — цепляю за подбородок, разворачиваю к себе. Вкладываю большой палец в рот, чувствую еще влагу.

Это хорошо, то что нужно. Я уже подлетаю к финишу. Ртом опять в нее впиваюсь, а сам опускаю вниз мокрый от слюны и смазки палец. Нахожу твердую горошину клитора и когда касаюсь его пальцем, Ира кричит, выгибается, царапает спину. Ее стенки активно пульсируют и сжимаются.

Оргазм накатывает как цунами. Я кричу, несколько раз вколачиваюсь до упора и презерватив наполняется горячей спермой.

Мы оба потные, мокрые. Вытираю Ире ладонью лоб и только сейчас замечаю что щеки подозрительно блестят, и что это не пот.

Она опускает взгляд вниз туда, где наши тела соединены. Я слежу за ее взглядом. Медленно, очень медленно выхожу и тупо смотрю на измазанный кровью презерватив. Мраморный пьедестал тоже в красных пятнах.

В голове будто звучит сухой щелчок. Картинка дорисована.

Мокрые щеки, тугая тесная до одурения промежность. И кровь. Поднимаю глаза и проговариваю хрипло:

— Это что, блядь, такое?

* * *

Арина