Дочь моего друга (СИ)

Я распорядился убрать все, что может напоминать о ней, но перед дверью спальни все равно останавливаюсь. Сердце забывает как надо биться, судорожно дергается за ребрами. Кажется, что войду, а она там, сидит на кровати с ноутбуком. Повернется ко мне, глаза засияют.

Ноутбук в сторону отставит, на шею бросится.

«Де-е-ем! Ты пришел!..»

Резко распахиваю дверь. Никого. Быстро пробегаю глазами по комнате — везде только мои вещи. Заглядываю в гардеробную — все как было до нее, ровными рядами висят рубашки, пиджаки, брюки. В выдвижных ящиках только мое белье, ремни, галстуки. Часы.

Но она все равно здесь. Глубоко вдыхаю воздух и чувствую ее запах. Никуда он не делся, он везде, стоит только закрыть глаза.

Прикрываю их ладонью. Что ж так больно, сука?

Аверин сказал, все пошло по пизде как только я Арину к себе ближе подпустил. Он вообще много дельных вещей сказал, но тут я с ним не согласен.

Я не то, что ближе подпустил. Я блядь в самое сердце ее впустил и дверцу захлопнул. И как теперь убрать ее оттуда, как избавиться, не знаю. Потому что прямо сейчас, именно в этот момент мне глубоко похер, что она сделала.

Сдала меня? Деньги увела? Улики подбросила? Да похуй. Я хочу ее обратно, я просто не хочу без нее.

Подхожу к бару, достаю бутылку с вискарем и бокал. Наливаю полный, выпиваю залпом, наливаю еще.

Аверин убежден, что между Ариной и Феликсом что-то есть. Я уверен в обратном.

Нет там ничего. И не было. Я у нее был, один.

Арина сделала все это потому что поверила, будто я заказал Глеба. И если бы я убил Феликса, как только узнал, что он появился в городе, ничего бы этого не случилось.

Снова пью залпом. Опускаю со стуком бокал на гладкую поверхность.

Почему я его не убил? Ну и что, что посадили бы. Зато когда вышел, она была бы со мной.

В груди отдает тупой давящей болью. Ну нахуя ты ее родил, Глебчик? Вот нахуя? Чтобы я теперь вот так подыхал?

Ставлю бутылку обратно в бар, с грохотом захлопываю дверцу. Достаю телефон и набираю Андрея.

— Я съезжаю в отель. Здесь надо все переделать. Вообще все.

Не хочу, чтобы хоть что-то напоминало о ней. Пусть исчезнет, будто ее и не было никогда.

— Что, все? И где это, здесь? — осторожно интересуется мой начбез.

— Здесь это в доме.

— Так вы же совсем недавно закончили ремонт! Что ж опять-то начинать? — причитает Андрей, но быстро берет себя в руки. — Как скажете, Демид Александрович.

— Демид Александрович, там за вами пришли… — заглядывает в комнату Богдан, вид у него немного растерянный. — Алексей его зовут, больше ничего не сказал. Сказал, имя его назвать, вы поймете. Просил вас позвать.

— Скажи, я уже иду, — отзываюсь и оглядываюсь в поисках жевательной резинки.

Если за мной на ночь глядя приезжает глава службы безопасности Ямпольского, это означает только одно. Шерхан пришел в себя и снова вернулся в расклад. И я зачем-то ему понадобился прямо сейчас.

* * *

Ямпольский принимает в просторной палате, которую так и тянет назвать роскошной. Но все же она больничная. И меня несколько раз предупредили, что Арсену Павловичу нельзя перенапрягаться, и что ему нужен покой. Как будто это я его позвал, а не он меня.

Смотрю на заострившиеся скулы, бледное лицо и некстати вспоминаю Аверина, который не стал бы ссать на одном гектаре ни с Ямпольским, ни с Маркеловым. А мне по ходу придется…

— Я… Я не совсем в форме, — хрипит Ямпольский, по всему видно, как ему тяжело говорить, — но дело срочное.

Не в форме это слабо сказано. Судя по его виду, он вот-вот двинет кони, но предлагать перенести разговор не очень вежливо, поэтому я выжидаю. В конце концов, здесь есть кому о нем переживать.

— Я в курсе о ваших проблемах, связанных с Ринатом. В этом есть и моя вина, поэтому хочу принести свои извинения, — Ямпольскому каждое слово дается с трудом, из-за этого смысл сказанного изумляет еще больше.

— Ваша? Но в чем? — не скрываю удивления.

— Боюсь, я невольно вам навредил. Когда попросил Рината оставить ту девушку, дочь вашего друга, которого убили. Ринат решил, что вы мой союзник, а для него с некоторых пор это определенный маркер. Я не думал, что все так плохо, еще раз прошу меня простить.

Слушаю и охуеваю. Арсен Ямпольский реально убежден, что весь мир крутится исключительно вокруг его величества? И Маркелов решил меня слить только потому, что за меня попросил он?

Но вслух ничего не говорю, просто молча киваю. Даю понять, что извинения приняты.

— Тогда к делу, — выдыхает Ямпольский. — Вы в курсе, что я наследую все состояние Рината?

Снова киваю, но уже не так определенно.

— Я имею об этом самое смутное представление, — осторожно даю понять, насколько мне похуй разборки двух бандюков.

— Сами понимаете, что я должен поделиться. С деньгами все ясно, с недвижимостью тоже. Но в кейсе Рината много предприятий, и некоторые из них мне ну очень не хотелось бы отдавать. Если вам предоставят уставные и отчетные документы, как быстро вы сможете определить, в какие сроки их можно сделать менее привлекательными для, скажем… инвесторов?