Дочь моего друга

В глазах Яны мелькает непонимание, но она тем не менее неловко поворачивается ко мне спиной и вновь обхватывает член ртом. Ее задница в задрана вверх прямо перед моим лицом, и я не раздумывая дергаю шорты вниз. Яна вздрагивает, нервно ерзает, но движений не прекращает. А я думаю, что все-таки немного на ней двинулся, потому что никогда вид женского влагалища меня настолько не вставлял. Такая она, блядь, девочка. Розовая и невинная даже в настолько откровенной позе. И пахнет охренительно. Я и не помню, когда в последний раз пробовал женщину языком, но ее я готов им затрахать.

Я обхватываю ее бедра и тяну ближе, надавливаю, заставляя расставить ноги шире. Теперь она точно надо мной, горячая и влажная. Тело Яны напрягается, и протяжный стон резонирует прямиком в член, когда я провожу между розовых складок языком. И на вкус она такая же, как и ее запах, — невинно-карамельный. Повторяю это движение снова, вдавливаясь глубже, лаская ее длиннее, до самых ягодиц. Яна начинает знакомо дрожать, ладонь сжимает член, который больше не у нее во рту, потому что она про него забыла. 

— Андрей, Андрей… боже…

— Продолжай сосать, — я шлепаю ее по ягодице и жмурюсь, когда она вновь погружает его в рот, слегка царапая кожу зубами.

Я уже сам до конца не понимаю, отчего в паху стремительно становится тяжелее: от того, как Яна влажнеет, когда я тяну губами ее клитор, или оттого, что она делает мне минет, или от ее реакции на ласки: как она жадно раздвигает ноги, позволяя проникать в нее глубже, как мычит и стонет, щекоча меня вибрацией. В одном уверен точно — мне нравится ее лизать. 

О приближении ее оргазма я угадываю, когда ее стоны становятся бессвязными, рот покидает член, и она, вцепившись пальцами мне в бедра, выгибается, начиная трястись. Ее молящие «боже» и «Андрей», конечно, доставляют — я сам еле держусь. Потому что она такая кайфовая, честная, молодая, ненасытная. Я помню, как с Надей, Ариной и остальными было. Развязка — всегда следствие физиологии. Как трением костер развести — рано или поздно вспыхнет. С ней все по-другому — щелчок, и горит. Безотказная зажигалка.

Я целую ее там, пока она не обмякает у меня в руках. Член, сдавленный ее ладонью, ноет, требуя закончить начатое.  Подминаю Яну под себя и вхожу сзади. Мысленно обещаю компенсировать нежности утром, потому что сейчас я на них не способен. Трахаю ее коротко и быстро, сжав шею, под ее глухое мычание в одеяло. И снова эта чертова мысль: хочу ее еще.

25

Яна

— Да, все в порядке, пап, — уверяю трубку, помешивая кофе под любопытным взглядом Карины. — Как дела у тебя? Скоро домой?

— Может, неделя еще, — его голос звучит немного устало, и я чувствую внезапную вину за то, что так увлеклась Андреем и уделяла папе мало внимания в последнее время. И хотя в моих глазах он по-прежнему сильный и непоколебимый как скала, нельзя забывать, что ему в этом году исполнилось пятьдесят два. 

Я очень хочу, чтобы у него появилась постоянная женщина. Не любовницы, с которыми он видится пару раз в неделю, оставаясь ночевать в городе, а та, кто будет заботиться о нем. Папа всегда подчеркивает, что привык к одиночеству и его все устраивает, но сейчас, с Андреем, мне начинает казаться, что он не до конца понимает, чего себя лишает. Ни карьера, ни деньги, ни успехи близких не заменят личного счастья. Когда знаешь, что, как бы ни прошел твой день, вечером ты окажешься в руках человека, от которого млеет сердце. Для которого хочется становиться лучше, выглядеть красивее, улыбаться по-особенному, радовать мелочами, даже если эта мелочь — подсмотренный в интернете рецепт итальянской пасты. Я знаю, что папа очень любил маму, но он заслуживает вновь испытать то же, что и я.

— Ты ему не рассказала про вас со Смолиным? — любимый круассан Карины до сих пор лежит на тарелке нетронутым — так она поглощена новостью обо мне и Андрее. 

— Нет еще. Я не могу сделать этого по телефону, потому что не знаю, как папа это воспримет. Надо, чтобы он вернулся из Штатов.

— Семен Ефремович обрадуется, это точно! — уверенно заявляет подруга. — Андрей красивый, умный, обеспеченный, и ты сама говорила, что отец относится к нему как к семье.

— Он старше. Папа всегда хотел для меня ровесника, чтобы было, как у них с мамой. 

— Ну не всегда в жизни складывается, как мы хотим, — беспечно резюмирует Карина и, наконец, опускает взгляд на десерт. — Ну и как у вас это происходит? Сейчас же типа конфетно-букетный период: романтические ужины в ресторанах, цветы, подарки.

— Андрей много работает, поэтому видимся мы вечерами, и времени на рестораны не остается. К тому же мы не слишком афишируем то, что между нами… по крайней мере, пока не узнает папа.