Дочь моего мужа

– Все время, – Ребекка рассмеялась. Затем приложила ладонь ко рту. Вероятно, это был шок. – Прости.

Джек отмахнулся от ее извинений. – Не за что извиняться. Он помолчал некоторое время. – Как думаешь, специалисты по анализу ДНК ведут учет результатов, которые они рассылают?

– Возможно. Ей следовало подумать об этом более серьезно, но ее мысли были наверху, с Карой и Софи. Никто не должен проходить через то, что им предстояло. Если бы было что-то, что она могла бы сделать, чтобы облегчить им жизнь, она бы это сделала. Что угодно.

Джек начал мерить шагами кухню: верный признак того, что он обдумывал, рассуждал, планировал. – Итак, они – специалисты по ДНК – должны знать, что я не ее отец. Я смысле, не её биологический отец.

Он уже видел разницу. Считал ли он себя отцом Софи? – Да. Они должны знать.

– Думаешь, они как-то связаны с людьми, которые выпускают свидетельства о рождении? Например, должны ли они передавать им информацию?

Ребекка понятия не имела, и он это знал. Эти вопросы были риторическими: Джек пытался разложить всё по полочкам в своей голове. Взвесить потенциальные риски. – Я не думаю, что они связаны, но я не знаю наверняка. Я не уверен, что для них было бы законно делиться частной медицинской информацией.

Джек плюхнулся на кухонный табурет рядом с ней, уставившись в чашку с кофе, к которой так и не притронулся. Некоторое время они сидели молча, погруженные в свои мысли.

Странное спокойствие овладело Ребеккой. Любой, кто знал её, мог бы представить, что она взрывается при одной мысли о том, что Джек напишет своё имя на юридическом документе, зная, что он лжет. Это шло вразрез со всем, во что она верила. Но прямо сейчас, всё, о чем она могла думать, было лицо Кары. Ее неописуемом страхе в тот момент, когда она говорила о том, что Софи попадёт в патронажную систему. И от мысли о том, что эта красивая маленькая девочка потеряет свою маму, а потом её вырвут из привычной жизни. А что, если они не смогут найти для нее семью? Или семья, которую они нашли, окажется плохой? Что, если?.. Она крепче сжала свою кружку. Нет. Этого не должно было случиться. Нет. Нет. Нет.

Джек нарушил молчание. – Больше никого нет, верно?

Была еще Даниэль, подруга Кары. Но если бы это был подходящий вариант, то Кара, вероятно, разговаривала бы с ней, а не с ними? Ребекка уже видела её крошечную квартирку с четырьмя детьми, живущими там. – Нет. Больше никого.

– Мне невыносима мысль о том, что она… будет где-то не здесь. Будет с кем-то, кроме нас, – Джек встал и снова стал расхаживать. – Они позволят нам присматривать за ней? Ну, социальные службы или кто там решает такие вещи. Я имею в виду, этого хочет Кара, верно? И этого хочет Софи. У нас хороший дом, хорошая работа, мы хорошие люди. С чего бы им отказать нам присматривать за Софи, когда Кара… когда ее не станет?

Он не мог заставить себя сказать, что Кара умрет. Когда-то он любил ее. В разгар всего, что происходило, она не подумала, что он, возможно, тоже скорбит по Каре. – Уверена, что есть хороший шанс, что они дадут нам добро. Как ты и сказал, мы вполне способны позаботиться о ребенке, и Кара хочет, чтобы она была у нас. Но если они этого не сделают…

Джек перестал ходить и повернулся, чтобы посмотреть на нее. – Это рискованно.

Она кивнула. – И у нас не так много времени. То, как она выглядела, когда ты привез ее домой из больницы… Мы просто не знаем, сколько у нас осталось. Странно, как спокойно она себя чувствовала. Как прозаично. Хотя это было, вероятно, самым безумным, самым нехарактерным поступком, который она когда-либо совершала.

Джек сглотнул. – И Кара может… умереть до того, как всё будет улажено. Она не будет знать исход наверняка.

Ребекка кивнула. – Она не сможет успокоиться.

– Господи. Голос Джека дрогнул, он приблизился к ней и сжал ее руку. – Всё это так чертовски несправедливо.

Становилось все труднее не плакать. Это было несправедливо. – Она такая хорошая мама. Софи – прекрасный ребенок.

Глаза Джека блестели от непролитых слез. – Но это так и есть, верно? Умная, забавная и красивая. Он нахмурился и уставился на тыльную сторону руки Ребекки, обводя большим пальцем форму костяшек ее пальцев. – Кара тоже когда-то была такой. Ну, большую часть времени. В других случаях она была… Я не могу этого объяснить, это было так, как будто она была сломана. Всё было бы хорошо, а потом она совершала что-нибудь безумное. Как будто она пыталась всё разрушить. Пыталась заставить меня бросить её. Как будто меня постоянно проверяли.

Была ли Кара в детстве похожа на Софи? Что такого случилось в ее жизни, что у неё появилась эта хрупкая скорлупа? – И она не хочет подобного для Софи.

– Именно, не хочет, – он поднял глаза. – И я могу ей помочь.

Он говорил серьезно? Как будто это не было огромным обязательством для них обоих. – Ты? Не мы?