Дочь моего врага 2

— Почему? Почему началась эта…гипоксия? — сглотнул оборотень.

— Ребенок очень крупный, — объяснила девушка. — Врачи пытались помочь ему родиться, но ничего не вышло. Если бы не операция, то погибли бы и мама, и ребенок, — шепнула акушерка, пытаясь успокоить взволнованного Бена. Первый человек в этой больнице, кто проявил к нему сочувствие. — Все будет хорошо, у нас эти операции делают по десятку каждый день. Через тридцать минут скажем вам, кто родился, папа.

— Кто родился?! — Бен вздрогнул от голоса мертвого брата за своей спиной. Через весь коридор к нему летел Роман. Живее всех живых. — Что с Юлей?! — он явно с дороги. Одежда примята, взгляд усталый, под глазами синяки.

— Вы тоже его видите? — Бен указал пальцем на брата, обращаясь к девушке. Он до конца не верил в то, что не спятил. А не является ли покойный брат его галлюцинацией? Может ото всех этих событий Бен просто сошел с ума, и все происходящее — плод его больного сознания?

— Да, — рассеянно улыбнулась акушерка, переводя растерянный взгляд с одного брата на другого. — А кто из вас отец?

— Я, — уверенно ответил Роман. Взгляд у него был такой, словно он приготовился рваться в бой. — Что с моей женой?

Девушка сказала ему то же, что и Бену. Слово в слово. Затем она вернулась за стойку и начала копаться в каких-то бумагах.

— Простите, но в документах девушки отец не обозначен, — пробормотала акушерка. — Я вообще не имею права предоставлять вам информацию, если вы не родственники.

— Я ее муж! — заявил Роман, выложил на стойку свидетельство о браке.

— Но в документах не указано… — прошептала она. — Почему роженица у нас значится как мать-одиночка? — не могла понять акушерка.

— Семейная ссора, — улыбнулся Роман, демонстрируя ослепительно белые зубы. Он умел быть обаятельным, когда это было необходимо. — Я могу их навестить?

— После операции мать поместят в реанимационное отделение, там нет посещений, а ребенок… — она замялась. — Нужно поставить мать в известность.

— Хорошо, — Роман вновь улыбнулся. — Я могу поговорить с главврачом? — удивил он медсестру.

— Третий этаж, кабинет сорок… — сникла девушка.

— Благодарю вас, — Роман подмигнул медсестре.

— Какого черта? — устало вздохнул Бен. Он так нервничал все это время, что сейчас ощутил полное опустошение.

— Спасибо за помощь, — Роман крепко обнял брата, похлопав того по плечу. Как же он соскучился по мелкому! Ничего, у них еще будет время обо всем поговорить. Сейчас есть дела поважнее. — Мы ведь здесь одни? Родственники Юли не объявлялись? — он скользнул взглядом по полупустому коридору. Бен отметил в интонации брата что-то темное и зловещее.

— Марк ошивается где-то поблизости. Он жил с твоей женой все это время, — не верилось, что Юля могла отдаться этому сосунку, который даже волком не пахнет, но это не его дело. Пусть Ромыч сам разбирается со своей женой.

— Ясно, — кивнул старший Манкулов. — Жди здесь, не уходи, — развернувшись, он скрылся на третьем этаже.

Глава 37

Юля

Конечно, я понимала, что роды, это сложно, но даже представить себе не могла, что настолько. Невыносимая обжигающая боль, которая исчезает лишь на несколько секунд, а затем возвращается, чтобы вновь пытать меня. Так длилось несколько часов. Я думала, что сойду с ума, но вскоре осознала, что раньше, чем безумие, меня настигнет смерть. Я кожей ощущала приближение старухи с косой.

В определенный момент мне показалось, что я уже подошла к той грани, за которой начинается вечность. Все слилось в один поток невыносимой, всепоглощающей боли. Вокруг меня начали бегать какие-то люди в белых халатах, они что-то кричали, появилось ощущение полета. Я не знаю, что случилось. Просто в какой-то момент я отключилась, погрузившись в липкое, вязкое забытье.

Когда очнулась, живота уже не было. Я лежала в палате с белыми стенами. Рядом пищал какой-то прибор. Постепенно вместе с чувствительностью возвращалась и боль. Уже не та обжигающе-режущая, а другая — ноющая, противная, но терпимая. Боль — это мелочь. Я больше не беременна. Теперь возник главный вопрос — где мой ребенок? Что с ним? Я попыталась пошевелиться, но тело не слушалось. Оглянулась, и только тогда заметила возле себя молодую девушку. Она смотрела в окно задумчивым взглядом, совсем меня не замечая.

— Эй, — слабо, хрипло простонала я. Только тогда меня заметили.

— Ой, — вздрогнула медсестра. — Вы очнулись.

— Где мой ребенок? — прошептала я, чувствуя, как сердце замирает.