Дочь моего врага

Она отошла на расстояние вытянутой руки (кто его знает, вдруг он бросится на нее, если она будет ближе!) и поднесла к его рту вилку с намотанной на нее лапшой. Похититель взял ее губами и втянул внутрь. Работали только его челюсти, и всем своим видом Петр показывал, какой он смирный и вежливый похититель.

«Нет, ты меня не обманешь невинным личиком!» — думала Лиля, протягивая ему очередную порцию лапши. Наблюдать за мужчиной вблизи было очень интересно.

Он ел и смущенно отводил взгляд. И правда, ситуация патовая: взрослый мужчина со связанными руками и ногами (голыми причем) сидит на полу, и его кормят с ложечки.

«Наверное, ненавидит меня сейчас за унижение, — думала Лиля. — Ничего, вот пусть побудет в моей шкуре! Хотя… Он говорит, что ничего не помнит. Притворяется небось! И как проверить?»

Она упрямо поджала губы.

— Чай будешь?

— Давай.

— А где он лежит?

— Кажется, в черной сум… — начал отвечать машинально Петр и замер на полуслове, сообразив, что выдал себя с головой.

Его зеленые глаза, только что светлые и прозрачные, с искорками смеха, потемнели, брови сошлись к переносице, губы сжались в тонкую нить. Лиля довольно улыбнулась.

— В черной сумке, значит, — отреагировала она. — Ну-ну. Память, похоже, к тебе вернулась.

— Не совсем… Я не понимаю, почему я связан и без штанов.

— О, это прием.

— Какой?

— Психологический. Я же учусь на этом факультете в МГУ, или ты не знал?

— И что за прием?

— Называется «эмпатия». Чтобы человек понял пережитые его противником ощущения, его нужно поместить в ту же психологическую ситуацию, какую он создал сам.

— Ничего не понял. Вас в университете ясно рассказывать не научили?

— Короче, Склифосовский! — вскинулась Лиля, а похититель усмехнулся, искорки так и посыпались из глаз, но он тут же стал серьезным. — Мне было плохо, а теперь плохо и некомфортно тебе. Понял?

— Куда уж яснее. Око за око, зуб за зуб. Только зря все это.

— Да пошел ты! — рассердилась Лиля.

У этого козла длинного еще и язык хорошо подвешен. Вот наказание!

— Я тебя связал, потому что хотел пойти позвонить и боялся, что ты сбежишь в лес и себе навредишь. Но теперь, — Петр поднял руки, — не могу.

— Связи же нет. Куда ты собирался пойти? — Лиля недоверчиво уставилась на похитителя.

— Правильно, — спокойно ответил он. Ни один мускул не дрогнул на его лице. — Здесь нет. Но если на машине подъехать ближе к трассе, она, думаю, появится.

Лиля растерянно смотрела на него. Как все просто! Черт! И почему она не захотела ходить на курсы вождения, когда ее Настя с собой звала? Вот идиотка! Девушка окончательно расстроилась. Решение проблемы было прямо у нее под носом, но она, как тупая корова, не сообразила вовремя, а теперь страдает.

— И ты собирался меня здесь бросить и уехать? Я так понимаю.

— Это ненадолго. Но из-за твоей строптивости мы теперь остались без связи. Мало того, ты умудрилась поджечь дом, а я получил сотрясение мозга. Можешь принести мне таблетку от головной боли? Сил уже нет терпеть.

Лиля покраснела. Что-то часто она смущается в последний час. Она вышла в кухню, прошуршала упаковками таблеток в аптечке, нашла нужную и вернулась обратно со стаканом воды. Петр выпил таблетку и откинулся назад, закрыв глаза. Видно было, что ему еще плохо.

— Тогда, может, расскажешь, зачем ты меня сюда привез? — вздохнув, спросила она, подождав немного. — Все равно делать нечего. Я не готова пока тебя отпустить.

— Я тебя спас.

— Что-о-о?

— Я тебя спас, — повторил похититель.

Такого ответа Лиля не ожидала. Что за новости? Как спас? От кого? И кто его просил это делать?

Чтобы прийти в себя от гипнотизирующего зеленого взгляда, она посмотрела в окно. Во дворе еще больше стемнело. Небо уже полностью было затянуто черными тучами. Раскат грома заставил девушку вздрогнуть. Она невольно придвинулась ближе к Петру.

— Ничего не понимаю. Странное спасение: связать девушку и запихать ее в багажник.

— Если ты помнишь, я сначала посадил тебя в салон, но ты вела себя как ошпаренная кошка, вот и пришлось сменить тактику.

— Ага! Теперь это так называется! А я разве нуждалась в спасении?

— Это ты так думаешь. На самом деле твой Рокотов — тот еще пиз…к.

— Не ругайся! — Лиля вскочила, выбежала в кухню и сразу вернулась: — Ты понимаешь, что натворил? Мои родители с ума сейчас сходят. Папуля поднимет на уши всю страну, чтобы меня разыскать.

Порыв ветра подхватил кухонную занавеску, закрутил ее в штопор и швырнул на окно. Створка со всего размаху стукнулась о раму. Лиля взвизгнула и бросилась закрывать окно.

— Развяжи меня!

— Обойдешься!

— Надо запереть ворота и машину и закрыть ставни. Не бойся, я тебе ничего не сделаю. Развяжи.

— Ага! — Девушка появилась в комнате. — Слушаю и повинуюсь. Ты, наверное, эти слова ждешь от меня? Обломись!

Лиля кинулась к окну в комнате, тоже захлопнула его и задернула шторы. Тревожная полумгла спрятала в тени пыль, мелкие вещи, только глаза похитителя блестели. Ветка дерева ритмично стучала о стекло и нагоняла еще больше ужаса. Лиле казалось, будто кто-то ломится в окно.

— Дура! Ты одна не справишься, если что-нибудь случится.

— А что может еще произойти?