Дочь моего врага

Что с ней творится? Почему незнакомый человек, похитивший ее, вызывает такие эмоции? Первый раз он произвел на нее впечатление, когда спас от понесшей лошади. Уже тогда Лиля почувствовала, как задыхается в его объятиях. И сегодня! Столько всего произошло за день! Другая и за всю жизнь не испытает такие приключения, а у нее каждый час — событие.

Лиля стала прибираться в кухне, а заодно разглядывать содержимое пакетов. Хотелось есть, но кроме лапши быстрого приготовления в сумках ничего вкусного не было. Тогда она села на пол и опять раскрыла холодильный шкаф под окном. Девушка взяла в руки банку тушенки и увидела, что срок годности еще не прошел.

— Вот и отлично! — пробормотала она.

— Что отлично?

Лиля покосилась на вход в дом: там стоял Петр. Он оделся и выглядел вполне прилично. Влажные волосы блестели, черная футболка обтягивала мощный торс, а синие джинсы ладно сидели на стройных бедрах.

Девушка почувствовала, как затрепыхалось в груди сердце. Она вскочила на ноги, вскинула с вызовом голову и выпалила:

— Я хочу есть! Ты собираешься морить меня голодом? Затащил в эту глушь, угробил машину, чтобы мы не выбрались, а теперь еще и есть не даешь?

Похититель удивленно поднял брови. «Так тебе и надо!» — подумала Лиля, прекрасно понимая, что тактика «лучшая защита — нападение» на этого мужчину не действует. Но ей хотелось за словами скрыть свое смущение.

— Хорошо. Сейчас приготовлю, — неожиданно кротко согласился он, а Лиля почувствовала стыд: налетела на мужика неизвестно за что.

— Я помогу. Давай сделаем макароны по-флотски с тушенкой. Я видела: у тебя есть спагетти.

— Разве консервы еще не испортились?

— Нет. Срок годности подходит.

— Ладно.

Петр включил электрическую плитку, а Лиля засуетилась, полезла в шкафчик за кастрюлей. Она встала на цыпочки, чтобы ее достать, но не дотянулась. И вдруг девушка почувствовала, как ее ладони коснулись пальцы похитителя. Она вздрогнула, отдернула руку. Было такое чувство, будто ее ударило током.

Она кинулась к ковшику, зачерпнула воду из ведра и ждала, пока Петр поставит кастрюлю на плиту.

— Тебя правда Петр зовут? — неожиданно спросила она, когда они сели за стол, как добропорядочная семейная пара.

— А что? — буркнул он, не поднимая глаз.

Лиля посмотрела, как макароны быстро исчезают у него во рту, и неожиданно подумала, что он даже ест красиво. Она попыталась вспомнить, как вел себя за столом Димка, и опять удивилась, что в голове у нее не возникло ни одного образа. Она вздохнула.

— Ничего. Просто интересно, с кем я оказалась заперта в чужом доме.

Похититель встал, налил в тазик горячей воды из чайника и стал мыть посуду. Лиля полотенцем вытирала тарелки. Каждый думал о своем, но тишина в доме не создавала неловкого напряжения. Наоборот, казалось, что так было всегда и так правильно.

— Ложись спать на кровати, — сказал Петр.

— А ты где?

— На лежанке у противоположной стены.

— А-а-а…

— Не бойся, я тебя не трону. Не в моих интересах.

Похититель лег на топчан и отвернулся к стене. Лиля выключила свет, подошла к кровати и тяжело опустилась на нее. Она не боялась. Женским чутьем она уже поняла, что, несмотря даже на его грубые прикосновения перед пожаром, он не собирался ее насиловать.

«Господи, но зачем я ему нужна?» — Эта мысль не давала девушке покоя.

— Петр… прости, я буду называть тебя так, пока другого имени не знаю. А что в твоих интересах? Зачем мы здесь? Можешь сказать?

— Не хочу.

— Ну вот. Поговорили, называется, — обиделась Лиля.

— Спи. Завтра будем вытаскивать машину из лужи.

Его голос звучал глухо. Лиля немного поворочалась и не заметила, как погрузилась в сон.

***

Сначала она увидела маму. Та почему-то сидела в ее комнате и сердито постукивала хлыстом для верховой езды по коленке. Явно была чем-то недовольна.

Потом в поле зрения появился отец. Он широко открывал рот. Его ухоженное лицо побагровело от злости. Лиля проследила за ним взглядом и поняла, что отец кричал на мужчину, который стоял на коленях. Его руки были связаны за спиной, на глазах черная лента.

Вдруг отец выхватил хлыст и изо всех сил ударил незнакомца. Лиля закричала от страха, рванулась, но мать удержала ее на месте.

— Говори! Говори! — рычал Владимирский, раз за разом опуская хлыст на обнаженные плечи связанного.

Тот только вздрагивал, но молчал. Кровавые полосы расплывались по коже.

— Папа! — Лиля вырвалась из рук матери и бросилась к незнакомцу. — Перестань! Не бей его!

Отец не обратил на ее слова никакого внимания. Тогда девушка повисла у него на руке. Владимирский легко, как муху, смахнул дочь и снова ринулся на связанного.

Лиля кинулась ему наперерез. Кончик хлыста пришелся как раз на ее спину.

Она просто взвилась от боли, выгнулась, запрокинула голову, слезы градом покатились из глаз. Лиля повернулась к отцу и, глядя прямо в его глаза, упала на колени, раскинула руки в стороны и закрыла собой незнакомца.

***

— Очнись! Что с тобой?

Лиля с трудом разомкнула веки, но спросонья не поняла, кто ее трясет и почему.

— Папа! Не бей его! — снова крикнула она.

— Лиля, Лиля! — знакомый голос звал будто издалека.