Дочь Мороза

— Я готов даже яд принять из твоих рук.

— Как хорошо, что я не планировала твоё убийство, — смущённо пролепетала Весения, отпустив руку Горислава.

Она с трудом оторвалась от чарующего взгляда голубых глаз и принялась за лечение. Раз уж сегодня ей довелось нарушить своё слово и применить силу для защиты, можно позволить себе немного больше и помочь своему защитнику.

Нащупав внутри всё то светлое и доброе что было, Весения сосредоточилась на этом ощущении и стала потихоньку выпускать его, направляя мужчине прямо в грудь. Комнату озарило неровное золотистое сияние.

— Никогда не видел такого волшебства, — восхищённо произнёс Горислав, ощупывая свою грудь, там где мгновением ранее была рука девушки и свет.

— К сожалению, я не могу ворожить в полную силу, да и в лекарском деле я не сильна, но это поможет тебе быстрее вылечиться.

— Сомневаюсь, что с такими сильными врагами я долго протяну, — сказал мужчина и горькая усмешка скользнула по губам.

— Надеюсь, что оставшиеся в живых негодяи, сообщат хоть что-то полезное.

— Я тоже, но это уже не наше дело. Если честно, меня ещё на службе у Вестибора это начало волновать, но теперь… — на мгновение Горислав замялся, будто бы не зная, стоит ли посвящать девушку в такие детали. Отведя взгляд, он тяжело вздохнул, — Даже не знаю, что и думать.

— Ты о чём?

— Неспокойно мне. Предчувствие нехорошее.

— А что-то кроме предчувствия?

— Явление Колояра. Если наместники сейчас начнут воевать друг с другом, всему княжеству от этого только вред будет. Дракон никогда не отличался мирным нравом, да только сейчас, он все границы перешёл.

— Стало быть, средь людей такое бесчестье не часто можно встретить?

— Нет конечно! — оскорбился он и глядя с негодованием, поднялся, — Весения, люди далеко не идеальны, но и у нас есть хоть какое-то понятие о чести. Такие как Дракон, встречаются не часто, но как правило, если у подобного человека есть влияние, наказать его очень непросто. Думаю, что и это нападение, его рук дело.

— И зачем ему нападать на этот город? Тут нет никаких богатств, только люди и мастерские.

— В этом и дело, ни одно государство не может существовать без людей, поэтому люди и есть, самое большое сокровище.

— Поэтому их так часто убивают? — скептично выгнула бровь девушка, скрестив руки на груди.

— Убийства — рождают страх, а это к сожалению, самый просто способ достижения цели.

— Мне видимо никогда не понять людей, — покачала голой она, окинув Горислава разочарованным взглядом. Немного подумав, Весения всё же решилась на вопрос, — А если бы ты обладал властью, ты бы поступал так же?

— Я не хочу тебе врать, поэтому предпочту молчание.

— Почему?

— Я просто не знаю. Мы судим о людях исходя из того положения, в котором находимся. Поэтому когда положение меняется, мнение тоже может измениться. Я правда не знаю, как бы я себя вёл. Думаю, что не стал бы чинить вред невинным людям, женщинам и детям. Но смог бы я удержать власть при милостивом правлении? Даже не знаю.

Весения отчётливо видела, как тяжело дался ему ответ, поэтому благоразумно решила не развивать тему.

— Хорошо, я тебя услышала. А теперь сядь пожалуйста, мне нужно сделать компресс и перевязать тебя.

— Ах да, извини. Я часто начинаю ходить, когда говорю с кем-то, наверное, это идёт из детства. Воспитатели очень любили, когда я отвечал на их вопросы поднимаясь со стула, — произнёс он, с улыбкой на губах.

Резко развернувшись, Весения вернулась к столу. Тяжело дыша она всё же взяла себя в руки и принялась за работу с не меньшей решительностью, но уже более аккуратно. Её злость была результатом безумной тревоги за Горислава, его жизнь сегодня подверглась опасности и именно это, создавало внутри волны. Весения чувствовала, будто внутри у неё бушующий и неумолимый океан.

Измельчив репу и добавив к ней смесь сухих трав, она щедро намазала этой кашицей ткань для перевязки и довольно скоро, каждая царапина мужчины была плотно пережата повязками.

— А ты не перестаралась? — опустив взгляд, поинтересовался Горислав. — Чувствую себя как тяжело больной.

— А ты и есть больной! — скрестив руки на груди, возмущённо пробурчала Весения.

— Да это же так, пара царапин. Всем известно, что шрамы украшают мужчину.

— Это придумали другие мужчины, что бы оправдать собственную глупость и криворукость.

Горислав нахмурился.

— А чего ты вообще злишься? Как только мы вошли, твоё настроение резко изменилось.

— Я не злюсь.

— А я гусь! — передразнил её тон Горислав. — Давай начистоту. Думаешь, Яровит будет ругаться?

— Не думаю, а знаю. Возможно, меня даже отправят домой, — покусывая ноготь большого пальца, поведала она.

— Так это же отлично!

— Ничего хорошего в этом нет. Я не хочу возвращаться.

— В таком случае, давай сбежим! — просиял он, но улыбка сползла с его лица под недовольным взглядом девушки.

— Мой отец, сам Мороз. Далеко мы не убежим, тем более с Яровитом на хвосте, а стало быть, мне надо дождаться решения и принять его.