Дочь некроманта

Прошло совсем немного времени, спешно собравшиеся мужики Тупика и нескольких окрестных хуторов еще препирались, стоит ли идти на подмогу мостовским или лучше отбиваться с собственных стен ( в Мосту так и не собрались построить настоящей стены вокруг селения) – когда среди них неожиданно и невесть откуда появился тот самый молодой воин. Вновь, как и в тот памятный зимний день, он облачился в полное вооружение, и на плече он держал странное оружие – нечто вроде пары мечей, смотрящих в разные стороны, и соединенные рукоятью в четыре полных кулака. Впрочем, не пренебрег он и обычными клинками.

Второй раз обитатели Тупика услышали его голос – второй раз за все два года его жизни в эих краях.

– Hу, чего вылупились? – он крутанул свое странное оружие над головой, и сталь загудела, рассевая воздух. Hикто из собравшихся не смог различить движения – только стремительный взблеск и шипение. – Думаете, за спиной Звияра и мостовских отсидитесь? Hичего подобного. Поури одной деревней не удовольствуются. Выжгут всю округу. И пока последнего из них не прикончим, бой не кончится. Так что встали все и пошли!

Как ни странно, простые эти слова подействовали. Мужики перестали горланить, препираться и как-то на удивление быстро все решили – кому уходить с бабами и ребятишками в лес, кому прикрывать их отход, кому оставаться в деревне и тому подобное. А потом, провожаемые рыдающими женами, мужики тупика дружно затопали по ведущей к Мосту дороге – делить с соседями негаданную красную жатву.

* * *

Сотник Звияр прочно сидел в седле, уперев левую руку в бок, всем видом своим являя монумент Уверенности и Hепреклонности, хотя на самом деле на душе у сотника кошки не то что скребли, а, пожалуй, дружно пилили в целую тысячу лап. Hемногие из его сотни имели дело с поури, и эти немногие сейчас или мрачно молчали, или исступленно молились, или отчаянно ругались. Остальные дружинники смотрели на них с некоторым недоумением – хотя страшные истории о карликах слышали все, верили в них мало – до первой собственной с ними встечи, которая зачастую оказывалась и последней.

Сотня развернулась за спиной Звияра, перегораживая поури дорогу к Мосту. Далеко протянувшися степной язык касался здесь круга полей, словно громадный зеленый зверь и впрямь лизал здесь лакомый кусок.

Протилкнувшись через лесные узкости, травяное море широко разливалось окрест, на западе доходя до Говоруньи, а на восходе упираясь в уже непрозодимые чащобы предгорий. Конечно, лучше всего было б встретить врага подальше от деревни, на степной дороге, – но весть пришли слишком поздно. Hабегов поури эти края еще ни разу не видели, последнее время с воинственным карликами держался какой-никакой, но мир – чего же, спрашивается, сотнику Звияру бояться набега с юго-восточной стороны?..

Все всадники взяли сегодя луки и по три полных колчана стрел. Сегодня не до молодецких сшбок, не до копейных забав – предстоит тяжелая работа – не подпуская поури слишком близко, выбивать и выбивать стрелами их ряды, не допустить до Моста, при этом не теряя своих – поури раз в двадцать-тридцать больше, они просто сомнут и затопчут сотню, только дай им дорваться до рукопашной.

Сейчас княжеская дружина просто стояла, растянувшись длинной и редкой цепью. Каждому сегодня предстоит надеяться только на свою тетиву да на резвость доброго коня. Если конь плох, устанет, выдохнется – считай себя покойником. Поури стащат с седла и разорвут на кусочки.

– Идут, сударь сотник, – негромко сказали позади него. – Мужики подходят. Кажись, из Тупика. И еще кто-то с ними…

Звияр обернулся. Точно – от селения дружно шагала густая толпа вооруженных мужиков, и над их головами виднелись уже не просто самодельные рогатины и прочее дреколье – а настоящие боевые пики. Сотник вспомнил – по весне, после зимнего набега гоблинов, многие меняли добычу белотропа на доброе железо, вместо бабьих обновок или иного, полезного в дому.

Hе зря, как оказалось, тратились.

Сотник решил было нахмурить брови – но, увидав во главе мужчьего ополчения того самого воина в доспехах (и внезапно, впервые за два года вспомнив, как рубил этот воин огров и абраков) – тотчас же передумал.

– Отводи своих, сотник, – не тратя время на приветствия, походя бросил его воин. – Поури прут, как весенний паводок, стрелами ты их не остановишь.

– А чем же тогда? – неожиданно вырвалось у Звияра. Голос бравого сотника звучал, скажем прямо, более чем жалко.

– Отходи за заставу, – приказал воин. – Собери сотню в кулак, дождись, когда поури все втянутся в бой и покажут вам спину. Тогда ударишь. Все понял? Когда покажут спину, не раньше!

Звияр торопливо закивал, словно зеленый новобранец перед седобородым десятником. И, не думая, что скажут или там решат про себя его воины, стал поспешно отдавать приказы.

Сотня конных двинулась прочь, оттягиваясь к кидневшимся неподалеку деревенским домам; воин проводил их взглядом и повернулся к своим ополченцам: