Дочь огня

Оймулло вернула письмо Холдорхон. Миршаб поблагодарил за чтение, забрал письмо у жены, сложил его вчетверо, засунул в карман и ушел. Теперь он окончательно уверился в том, что виной всему школа и учение. Не будь Шамсия образованной, не читала бы она книг, не знала бы стихов, ей и в голову не пришло бы сделать то, что она сделала…

Обычно о приближении весны в Бухаре узнавали по прилету ласточек.

Они селились в домах. Так приятно было следить за их полетом, слушать веселый щебет. Почти одновременно с ласточками появлялись аисты, они устраивали себе жилье на верхушках минаретов и куполов мечетей.

Но в тот год, о котором идет речь, весна пришла раньше, чем прилетели ласточки и аисты. Сразу заиграло солнце, установилась прекрасная теплая погода, в воздухе стоял нежный аромат расцветающих деревьев.

В каждом, даже небольшом дворике Бухары, если в нем и нет арыка, есть цветничок. Дворы здесь обычно сплошь выложены кирпичом, только в одном углу выкапывали в земле яму для хранения зимой овощей — моркови, репы… Летом этот же участок перекапывали и сажали там цветы. Квартал Джуи Чаппа, на северо-западе Бухары, славился большими красивыми садами, там не было недостатка в воде.

Весна в том году щедро разукрасила и большие цветники, и малые, все сады и садики, засверкала изумрудная зелень, на деревьях набухли почки, расцвели ивы…

Громко расхваливали свой товар продавцы сумалака — вкусного блюда, приготовленного из проросших пшеничных зерен. Голоса продавцов ласкали слух, напоминая, что весна пришла, пришла!.. Весной все женщины квартала совместно приготовляли сумалак. Об этом даже в песенке поется.

И вот Хайдаркул вышел из сумасшедшего дома. Он ходил по улицам и рубище, с длинными, как у странствующих дервишей, волосами, с нечесаной бородой. Завидев его лохмотья, дети стайками бежали за Хайдаркулом, крича:

— Сумасшедший идет!

Они смеялись над ним, передразнивали. А Хайдаркул, притворяясь безумным, что-то бормотал, смеялся, распевал во весь голос газели.

Кроме детей, никто не обращал на него внимания, и он беспрепятственно вышел из города через ворота Кавола. А там и дети перестали следовать за ним. Избавившись от надоедливых маленьких спутников, Хайдаркул наконец вздохнул свободно. В те времена за воротами Кавола не было еще вокзала, его только собирались строить. Но по Бухаре уже ползли слухи о том, что русские привезут к бухарской крепости свою огненную арбу (так называли бухарцы паровоз), что Эхмир дал на это согласие… Еще говорили, что и крепость и дома будут разрушены и через всю Бухару проведут железную дорогу до города Мары. Муллы Бухары заявили протест, они грозили эмиру божьей карой, обвиняли в сообщничестве с русскими. Эмир не на шутку испугался. Да не только он, испугался якобы и русский царь, он решил Бухару не трогать, а построить лишь небольшой вокзал у ворот Кавола, чтобы его высочество, когда надо, мог уехать из Бухары на поезде. Так говорили муллы, ведь Бухара была в их власти.

В Кагане Хайдаркулу довелось быть несколько раз. Он хорошо изучил дорогу и теперь уверенно шел туда. Сначала он повернул в сторону большого кладбища, начинавшегося сразу за бухарской крепостью. Поднявшись по узкой дорожке наверх, он сел там на скамеечку возле гробницы и внимательно осмотрелся вокруг. Пустынно было на кладбище, ни одной живой души. Убедившись, что за ним не следят, Хайдаркул сошел вниз, на большую дорогу, ведущую в Каган.

Сначала дорога шла через поля и сады, но постепенно их сменили камышовые заросли. И наконец, перед Хайдаркулом открылось большое озеро, которое называется Озером шакалов, их действительно в той округе водилось немало. Дорога не была замощена, ноги утопали в песке и пыли, идти было трудно. Но Хайдаркул не замечал этого, очарованный свежей зеленью на берегах озера, сбегавшими в него ручейками, расстилавшимся за озером широким степным простором. С жадностью вдыхал он чудесный весенний воздух, а щебетанье птиц в высоком небе так растрогало и развеселило его, что он и сам запел:

Заплачь, соловей, мой единственный друг
Несчастных влюбленных удел — только плач

Ветер уносил далеко-далеко его голос, трепал спутанную бороду и космы длинных волос. Дырявый халат не мог защити и Хайдаркула от порывов ветра, и этот веселый весенний гость то и дело пробирался под его одежду…

Около четырех месяцев прожил Хайдаркул в сумасшедшем доме. Он оставался там так долго, желая, прежде чем самому, вызволить Амона. По просьбе Хайдаркула, кори Шариф принес напильник, и ночью, когда все спали, Хайдаркул подпиливал оковы и железные обручи, надетые на Амона. Наконец, в середине зимы, эта кропотливая работа была закончена, оковы спали, и несчастному юноше удалось бежать и переночевать у друзей Хайдаркула в медресе Арбоб. Наутро его одели в чей-то халат, намотали чалму, выпроводили за город в уже знакомую нам хибарку колодезного сторожа у Каракульских ворот.