Дочь олигарха

Ее зовут Наталья, а дома называют Наташей, говорит она. Как в “Войне и мире”. По-английски это, видимо, Таш. У нее толстые ляжки. Французская девочка из их спальни, Тиффани, показывает: если встать прямо и сжать ноги, должно получиться три ромба: один между щиколотками и икрами, второй – между икрами и коленями, и третий – между ляжками. Бóльшую часть слов она произносит на французском, но, похоже, тут никто не против. Ляжкам ни в коем случае нельзя соприкасаться друг с другом, даже если ты такая уж родилась. Все пробуют встать, как показывает Тиффани, кроме Бьянки – она тощая до абсурда, и у нее этих ромбов между ногами даже больше, чем надо. У Таш пропорции правильные, но ляжки все равно ужасно толстые. Правда, не такие толстые, как у Рейчел. Рейчел – огромная, с пышными формами, огромным римским носом и темными усами, которые ей приходится удалять с помощью воска. А еще есть Лисса, она вся как-то лоснится, как будто ее вымазали сливочным маслом.

Наташа пока не освоилась в школе – просторном загородном доме с чердаками, башенками и привидениями. Он стоит на краю деревни, где есть церковь, магазин и телефонная будка, превращенная в миниатюрную библиотеку с книжками, от которых пахнет мочой пьяных мальчиков. Призрак центральной школьной лестницы – Белая Дама, там висит ее портрет. Вайфай для учениц включают всего на час в день – с шести до семи. Как вообще можно что-нибудь сделать за один час вайфая? Девочки пишут письма заранее, офф-лайн, и ровно в шесть дружно жмут на кнопку “отправить” – от такой перегрузки вайфай часто отрубается, и тогда в этот день уже никакого интернета ни для кого.

Они – воспитанницы интерната, пленницы – наверное, последние люди в этой стране, кто до сих пор пользуется электронной почтой, но у них нет выбора. После бешеной массовой отправки писем остаток часа они загружают музыку и как сумасшедшие просматривают видео. В инстаграм и снапчат без вайфая не войдешь, а ведь у каждой есть две-три любимых знаменитости, чьи посты и сторис пропускать ни в коем случае нельзя, и для того, чтобы следить за их жизнью, одного часа доступа в день непростительно мало. Ютьюб девочкам запрещен, они для него слишком хороши. Загружать свои фото и видео им тоже не разрешается, потому что вся их жизнь – большой секрет в блестящем фантике. До них доходят новости о современных компьютерных платформах и телефонных приложениях, но что им до того, ведь они заперты в этом странном месте с деревянными панелями, тяжелыми шторами, опасными коврами с кисточками, запахами тела и прыщами. Зачем тебе групповой чат, когда вы все – и без того группа, которая чатится в реале вообще круглые сутки, даже ночью, лежа в постели?

Дэниель живет в поселке. Вечера она проводит в общей комнате девятого класса – одним глазом общается в том самом групповом чате в реале, а другим – создает капсульные коллекции гардероба на “Пинтерест” – одежду для отпуска в Абу-Даби и Кении, куда она никогда не поедет. Домой уходит засветло. Сегодня, сидя в нехорошем углу общей комнаты, рядом с CD-проигрывателем и старыми пуфиками с застарелыми пятнами от менструаций, Лисса ухитряется нарыть в интернете немного застарелой эротики, несмотря на возрастные ограничения поисковика. Почему-то через препоны цензуры удается прорваться только изображениям толстозадых женщин с огромными черными кустами на лобке – Доня говорит, что, рассматривая такие картинки, все они неизбежно станут лесбиянками, а значит, будут носить жуткие ботинки со шнурками и водить машину. Пенисов нет, а вот сисек – пожалуйста, сколько угодно. Странные животы, на треть состоящие из жира. А сзади почему-то маячат полупрозрачные скелеты. И еще диванчики такие для падения в обморок – оттоманки. Бьянка сама похожа на такой полупрозрачный скелет. Склоняется, как промокшая бумажная соломинка для коктейля, вбивает что-то в айпэде Лиссы – и та-дам! – вот они, члены, правда, один скорее похож на морковку, а другой принадлежит мальчишке, которому на вид не больше двенадцати. К тому же это рисунки, а не фотографии. Вообще гравюры, господи.

Тиффани достает конфету “Шипучий взрыв”, которую называет “палка-макалка”. Съедает порошок, в который полагается обмакивать лакричную палочку, а саму палочку прячет в постель Дони. Лисса стоит перед зеркалом и пытается с помощью ватного шарика удалить хоть часть жира со лба. Она шепотом рассказывает Таш, что Бьянка тайно вступила в группу “Про-Ана”[2] в вотсаппе: теперь она целыми днями не вылезает из туалета, и там ее рвет, вот почему у нее так воняет изо рта. Лисса говорит еще, что Бьянка не каждый день ходит по большому. За окном – темно и тихо, так темно и тихо бывает только осенью в английских деревнях, когда неспешно, кружась и шурша, один за другим опускаются на землю листья, последние осы высасывают нутро последних слив, и там, за сумраком, скрываются неведомые тайны…