Дочь от предателя

А Маргарита Андреевна, как она вообще может меня обвинять в такой ситуации?! Как же отравляют мое существование на работе ее подсидки и зависть! Сколько же в этой женщине порока, злобы и лжи?

– Гад! Чтоб ему пусто было, – различаю дрожащий голосок Даши. – Я даже не думала, что он на такое способен! Не знаю, какое шестое чувство подсказало пойти к Станиславу Валерьевичу. Семь потов сошло, пока у порога его кабинета…

– Говорят, Станислав Валерьевич чуть не убил его.

Боже, даже Татьяна, наш местный повар, решила высказаться по теме.

– А еще, что Анастасия Викторовна босса по имени звала…

Прикусываю губу. То, чего я так боялась. Разговоры в отеле разгоняются со скоростью лесного пожара. Красная, как рак, хватаю с вешалки свой пуховик. Вот и сейчас, не выдержав, выдаю очередную порцию слез. Зацепившись за что-то, отрываю петельку с “мясом”. Плевать! Так и не застегнув пуховик, выбегаю из гардеробной.

Несусь со всех ног к выходу. Там, на улице, меня уже ждет водитель Стаса. Открыв галантно дверь, мужчина отступает в сторону:

– Здравствуйте, Анастасия Викторовна.

Кивнув, приветствую непослушным голосом:

– Здравствуйте, – опускаюсь на заднее сидение, диктую не домашний адрес, а детского сада: – Красный путь, тридцать пять, корпус два.

Мне просто необходимо как можно скорее увидеть свою малышку!

– Вы не против, если включу музыку?

– Что? – встрепенувшись, встречаюсь растерянным полным тревоги взглядом с водителем в зеркале заднего вида. – Нет… То есть да… Пусть будет.

Сжимаю непослушными пальцами ворот пуховика у шеи.

“А вечером я приеду к тебе…”

Прикрываю глаза, покусывая с силой губу. И ведь Стас сделает это! Тяжело вздохнув, будто в сердце застряла заноза, отворачиваюсь к окну. За ним мелькают калейдоскопом деревья. Прохожие расплываются цветными пятнами. А в голове только одна мысль бьется пульсом: переступив порог моего дома, Стас лишь убедится, что все осталось по-прежнему: аромат сухих трав и меда, на полке дедушкины военные медали, обстановка…

Только вот, кроме всего прочего, есть кое-что еще. Под проницательным взглядом карих глаз «история нашей любви» будет неуверенными шажками бегать по дому, раскидывая свои любимые игрушки. Боже, что же мне делать?!

Глава 35

Стас

– Герда, хорошая девочка!

Глянув с грустью на палку бастурмы, неохотно кидаю мясной деликатес вдоль забора. Только вот загвоздка – эта дурная псина даже голову не поворачивает в сторону угощения. Прижав нос к земле, рычит. Смотрит, как на чужака, скаля белоснежные острые клыки.

– Проклятье!

Психую, но резких движений не делаю. Надо быть совсем отбитым на голову, чтобы лезть на рожон к этому лютому зверю.

– Лучше бы пуделя подарил… – ворчу вслух, за что получаю в ответ злобный рык и морду с диким оскалом, обнажающим розовые десны. – Ладно тебе! – пренебрежительно машу рукой перед мордой собаки. – Я продукты привез для Насти и малой, а ты тут выступаешь.

Герда продолжает рычать, но уже тише. По звуку это, скорее, напоминает недовольное ворчание.

Сбрасываю с плеч свою ношу на припорошенную снегом землю. Чертов рюкзак, кажется, весит целую тонну.

Псина, злобно блестя глазами, с подозрением следит за каждым моим движением.

Отвечаю Герде не менее яростным взглядом.

– Я не уйду, – широко расставив ноги, складываю руки на груди. Всем своим видом демонстрирую, что настроен решительно.

Еще какое-то мгновение она смотрит на меня внимательными умными глазами, а затем, отвернувшись, отходит в сторону.

– То-то же! – усмехаюсь едко.

Только радость моя длится не долго. Опустив нос к земле, собака направляется в сторону… бастурмы. Вот же сволочи кусок!

Не обращая на меня никакого внимания, Герда продолжает волочить низко опущенный хвост по белоснежному сверкающему снегу. Именно это положение хвоста полностью выдает ее непростое происхождение.

Получив наконец-то зеленый свет от “Цербера”, поднимаю рюкзак, направляясь к дому через небольшой дворик. Заснеженные горы, елки выше крыш… Как же здесь охренительно! Машинально вдыхаю полной грудью чистейший морозно-свежий воздух Лаго-Наки. К черту эту душную Москву!

С интересом оглядываюсь по сторонам. Все осталось по-прежнему: небольшая летняя кухня, сарайка, хозяйственные постройки. Единственное, что появилось новое, так это импровизированная детская площадка. Взгляд останавливается на песочнице из колеса “Камаза”, а затем скользит дальше, по небольшой деревянной качеле. Она густо припорошена снегом, будто белой мукой. Нет никаких сомнений в том, кто смастерил “детский уголок”– во всем чувствуется твердая рука Макара.

В памяти яркой вспышкой мелькает разговор с Настей.

… – Должно быть, дед тобой гордится.

Настя заметно вздрагивает, будто резко ударили все двести двадцать вольт. Поднимает свои огромные голубые озера, опушенные чёрными длинными ресницами. В них такая жгучая боль, что меня буквально ломает.