Что я на это могу сказать? Мне очень понравилась мазь. Нет, не так. Конечно, использовать ее самостоятельно мне никто не дал, и процесс нанесения мази был незабываемым. Правда наносить пришлось раза три, прежде чем она хоть на какое-то время осталась на мне и смогла подействовать. Вкус, по мнению Адена, был очень приятным. Мазь оказалась очень эффективной, и уже через час мы смогли продолжить прерванный полетом процесс. В тот день мы детально изучили поз десять, и примерно с двадцатью меня ознакомили так сказать в процессе. Попытка выяснить, какая из них мне нравится больше, провалилась с оглушительным разгромом. Когда Аден ощущался внутри, я таяла, как снег в июле, и не важно, где и как. А вот оргазм испытывала только в ответ на эякуляцию. Очень странно. Аден был столь увлечен проведением исследований, что уснул в процессе. Фу, какая я плохая, замордовала беднягу! По счастью, в это время мы лежали на боку, а потому я тоже уплыла в сон. Пробуждение было самым прекрасным в моей жизни. Аден, проснувшись, и обнаружив себя в столь недвусмысленной ситуации, тут же воспользовался имеющимся положением, продолжив прерванный процесс. Так что пробуждение в результате тщательного внутреннего массажа организма оказалось выше всяких похвал. Одним словом, следующие трое суток были незабываемыми. Если мы и расставались, то не на долго по делам, а остальное время проводили вместе вплоть до тренировок. Я, видимо, дорвалась. Все-таки воздержание до восемнадцати лет до добра не доводит. Особенно мне понравилось одно занятие, закончившееся там же в тренировочном зале. Эта милая пакость честно пыталась призвать меня к порядку. Поначалу. Передо мной горячее мужское тело с перекатывающимися мышцами, на коже царапина с выступившей кровью, которую так хочется слизать, а мне рассказывают, что сюда видите ли кто-то может выйти. Да в тот момент меня бы не остановил вошедший полк. В ранке, нанесенной острейшей кромкой моего клинка, наливается рубиновая капля крови, и начинается ее скольжение вниз, она сливается с алмазинками пота, а мне тут про какую-то мораль лекции читают. Между прочим, в слюне содержится лизоцим - природный антибиотик человеческого тела, который мне не дают применить! А забежавший в рану пот будет ее разъедать, дополнительно травмируя и раздражая. Полная капитуляция противника произошла к взаимному удовольствию. И в тот раз нас никто не потревожил. Но через 3 дня Аден должен был уезжать на задание, однако глобальные реформы не позволили ему отбыть по назначению, вот он и выпроводил меня. Нет, тогда я еще не подозревала, что меня именно выпроводили. Поехала, расследовала покушения на заказчика, приезжаю и получаю сюрприз. Мне не рады. Даже не так. Аден делает вид, что ничего не было, точнее вообще избегает меня. И вот как на это реагировать? Даже поговорить, понять, что происходит, не получается. Ладно, Всевышний с тобой, золотой хомячок. Собрала вещи и уехала в долину. Визит пришелся как нельзя кстати. Мои ученые дружно разделились на два лагеря и уже начали переходить к военным действиям, в прямом смысле этого слова! Причем стадию кулаков и шпаг они уже миновали, и сейчас все дружно, бросив в свои дела, изобретали оружие. На мои попытки выяснить, что происходит, никто не обращает внимание! Пришлось объяснить, что весь университет в полном составе на месяц остается без зарплаты и финансирования. А если конфликт немедленно себя не исчерпает, то и следующий месяц никто не получит ни монеты! Мой проход по кафедрам поверг всех в беспросветное уныние. На последовавшем общем собрании пришлось объяснить, что следующие полгода весь от университета будет получать на 50% в меньшую заработную плату, так как были заброшены и завалены все плановые работы. Правда, создала кафедру вооружения, куда попали все лучшие разработки для последующего их усовершенствования. Особенно меня заинтересовало открытие когерентных лучей, эдакий свет - убийца. Причина мини-войны оказалась в споре об основных свойствах света: волновой и квантовой. И эти люди называют себя учеными, да даже мне после их кратких объяснений стало ясно, что свет проявляет свойства и волны, и материального тела, о чем спорили, не понятно.