Дочь палача и черный монах

Магдалена проследила, как одетый монах в черных одеяниях исчез в крестном ходе, и, перебегая от одной колонны к другой, проследовала за ним через собор Аугсбурга. Она вышла через портал, соединявший собор с атриумом, и успела заметить, как незнакомец прошагал мимо какой-то двери и скрылся за поворотом. Навстречу Магдалене шли двое служек и с любопытством разглядывали ее. Она замедлила шаг и с улыбкой прошествовала мимо них, намеренно покачивая мешочком с травами. Оба прыщавых юноши уставились на ее декольте, словно никогда прежде не видели женщину. Да ведь женщины здесь и вправду нечасто появляются, подумала Магдалена, не прекращая улыбаться. Наконец служки скрылись из виду, она снова ускорила шаг, свернула за угол…

И уставилась в пустой коридор.

Магдалена крепко выругалась. Проклятый монах опять от нее ускользнул!

Она двинулась дальше, обежала вокруг атриума и снова оказалась перед порталом, ведущим в собор. Возможно ли такое? Просто немыслимо, чтобы монах снова в него прошел. Она бы его увидела! Магдалена выглянула из крестового хода в окруженный колоннами внутренний двор, среди низких кустов дремал под снежным покровом небольшой сад с травами. Там тоже никого не было. Незнакомец, казалось, растворился в воздухе. Магдалена снова пошла вдоль коридоров. Быть может, отыщется какая-нибудь дверь, которую она не заметила? Или проход, или скрытая ниша?

Только теперь девушка улучила минутку, чтобы оглядеться внимательнее. По левой стене тянулись надгробные плиты самых разных времен. С плит на нее взирали рыцари в устаревших доспехах, скалившиеся скелеты и престарелые епископы. Но никаких дверей Магдалена не нашла.

Она упустила незнакомца.

Утомившись, девушка прислонилась к одной из плит и перевела дух. По крайней мере, она знала теперь, что убийца Коппмейера был служителем в соборе. Стражники возле ворот его поприветствовали, а сам он явно хорошо здесь ориентировался. И носил такой же крест, как у молодого епископа с рисунка на боковом нефе. Крест с двумя поперечинами.

Такой же крест… Ее посетила мысль, столь ужасная и невероятная, что сначала Магдалена не желала ее признавать.

Могло ли быть такое, что епископ и этот монах – один и тот же человек?

Но не успела она представить все значение этой чудовищной мысли, как надгробная плита за ней вдруг заговорила.

Магдалена отскочила, выронила мешочек с травами и уставилась на каменного мужчину на плите. На нее таращился пустым взором рыцарь в латах и открытом шлеме, сбоку у него висел широкий меч, а в ногах резвились две собаки.

Магдалена задержала дыхание и прислушалась. Из раскрытого в немом крике рта рыцаря приглушенно доносились едва уловимые шепот и гул.

Она снова осторожно приблизилась к каменному рельефу и прижалась ухом к холодной плите. За ней что-то гудело, непрерывно и жалостливо. Магдалена закрыла глаза и прислушалась к звуку. Из-за каменной плиты пробивался не отдельный чей-то голос, а приглушенный хор множества мужчин.

Возможно ли это?

Магдалена обеими руками уперлась в плиту, но та не шелохнулась. Она пыталась нащупать в ней скрытые механизмы или зазоры по бокам, куда смогла бы просунуть пальцы.

Но тщетно.

В конце концов взгляд ее упал на две чаши величиной с ладонь, наполненные святой водой. Они представляли собой два каменных черепа, установленных на уровне бедер по обеим сторонам от плиты. В макушке у каждого было продавлено углубление в виде чаши. Вода в них замерзла, а сами черепа казались старыми и обветренными. Магдалена присмотрелась к ним внимательнее. Правый череп стоял немного косо и, склонив голову, лукаво скалился снизу на Магдалену. Словно бедный грешник, которому отец свернул шею, подумала она. Девушка ухватилась за череп и попыталась его повернуть.

Череп поддался.

Тяжелая каменная плита со скрежетом съехала в сторону, и взору открылась крутая истоптанная лестница, спускавшаяся во тьму. Магдалена затаила дыхание и прислушалась. Глубоко внизу жалостливым хором пели мужские голоса. До нее доносились обрывки латинских фраз.

Mors stupebit et natura, cum resurget creatura… Deus lo vult… Confutatis maledictis, flammis acribus addictis… Deus lo vult…[13]

Deus lo vult. Такова воля Господа.

Снова она, эта латинская фраза, о которой рассказывал отец. Та самая фраза, которую обронили в трактире Штрассера говорившие на латыни незнакомцы. Та самая, которую пробормотал убийца в крипте Альтенштадта.

Такова воля Господа.

Настало время спуститься вниз.