Дочь палача и дьявол из Бамберга

– Полагаю, это тот же самый человек, который стоит за всеми убийствами, что произошли в городе, – ответил сэр Малькольм и заговорщически понизил голос: – И у меня уже есть предположение, кто бы это мог быть. Ночью у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить. И в конце концов я сложил одно с другим…

Малькольм начал рассказывать. Когда он закончил, Магдалене стало не по себе.

Похоже, они все-таки разыскали оборотня.

* * *

Одинокая лодка неспешно скользила вниз по течению. В ней сидели два человека, один из которых, работая веслами, направлял лодку между бесчисленными островками из грязи, гальки и мусора. К юго-востоку от Бамберга лес подступал к самому берегу, всюду змеились небольшие ручьи и протоки, вынося в Регниц ветки и палую листву.

Барбара устало куталась в шерстяное одеяло, которое Маркус вручил ей перед отплытием. Она сидела на крепком ящике у кормы и смотрела на проплывающие мимо березы, ивы и небольшие деревушки, разбросанные по болотистой местности. Непрерывно моросил мелкий дождь, насквозь пропитывавший одежду.

– Долго еще? – спросила Барбара и потерла покрытые гусиной кожей руки.

Маркус помотал головой. Он ненадолго выпустил весла из рук и показал в сторону холма и кучки домов примерно в полумиле от них.

– Вон то небольшое селение под названием Вундербург, – ответил он ободряющим голосом. – Во время войны сюда нагрянули шведы, но там по-прежнему разводят лошадей для епископа. А это значит, что там есть теплые конюшни, где можно укрыться. Переждем какое-то время. Когда все немного утихнет, я вернусь в город и дам знать твоему отцу. Обещаю.

Он подмигнул ей, и девушка с благодарностью кивнула. Она была несказанно рада, что повстречала Зальтера. Полночи они провели в подземелье, и драматург утешал ее всякий раз, когда Барбара просыпалась от кошмаров. Он подбадривал ее, говорил, что скоро все это закончится, и даже рассмешил ее несколько раз стихами и короткими отрывками из комедий. Без него она, скорее всего, раньше времени выбралась бы из подвала – и угодила бы в лапы какой-нибудь из мародерствующих шаек, которые по-прежнему разгуливали по городу в поисках оборотней и ведьм.

Они просидели в этом подземелье до самого утра, и Маркус рассказывал о своей полной приключений жизни артиста и драматурга. Он вырос в богатой семье, его отец был патрицием и торговал сукном в Кельне. Маркус изучал юриспруденцию, но потом увидел на ярмарке сэра Малькольма и его артистов – и потерял голову. Он не раздумывая оставил дом и с тех пор жил в мире Шекспира, Марло и Грифиуса.

И хотя Маркус, несомненно, вел захватывающую жизнь, во время рассказа Барбара не раз приходила к выводу, что сама она к подобной жизни не готова. Даже эти несколько дней вдали от родных оказались для нее мучительными. Девушка даже представить не могла, как будет скитаться по свету одна, вдали от дома, от близких – пусть и таких брюзгливых упрямцев, как Куизли. Ей хотелось обратно к ворчливому отцу, к сестре и ее мальчикам, к брату, с которым они так долго не виделись…

Ей хотелось домой.

Маркус убедил ее подождать до утра, когда шайки в большинстве своем разойдутся и порядочные горожане отправятся на мессу по случаю Дня поминовения. Около девяти часов беглецы, переодетые кармелитами, пробрались к мельницам недалеко от замка, где Маркус вскоре подыскал им бесхозную лодку. На ней он собирался доставить ее в укрытие, о котором знал по прошлому визиту в Бамберг.

Сначала они двинулись вверх по течению, пока не оставили город позади. Затем по правому рукаву Регница снова поплыли в сторону Бамберга, намереваясь причалить у расположенного на восточном берегу местечка Вундербург. Между верхушками деревьев уже виднелись городские стены и собор, но вокруг царили тишина и спокойствие. Лишь изредка чирикали дрозды, и где-то в лесу раздавались удары топора.

Дождь между тем усилился. Несмотря на теплую монашескую рясу и теплое одеяло, Барбара продрогла до костей.

– А ты никогда не думал завести семью? – стуча зубами, спросила она у Маркуса.

Драматург как раз направил лодку к поросшей тростником протоке. У него еще побаливал правый бок, но Барбара, судя по всему, хорошо очистила рану. Во всяком случае, она не заметила признаков воспаления, когда ранним утром меняла повязку.

Маркус ненадолго задумался, прежде чем ответил:

– Боюсь, я не смогу привязаться к кому-либо. Слишком боюсь кого-нибудь потерять. Люди умирают, и порою намного раньше срока. Не только старики, но и любимые жены, и даже дети. Постоянный страх когда-нибудь снова остаться одному свел бы меня с ума.

Барбара наморщила лоб.

– Спроси своего отца или дядю. Они знают, как быстро может настичь тебя смерть. Ведь зачастую они сами ее несут… – Вид у Маркуса был мрачный. В монашеской рясе и надвинутом на лицо капюшоне худой артист походил на сурового проповедника. – Разве можно такое выдержать? Смотреть на все эти страдания? Я бы не смог – по крайней мере, долгое время. Это свело бы меня с ума.