Дочь палача и Совет двенадцати

Фронвизер не стал долго раздумывать и выбежал на улицу. Серебряные монеты он в спешке оставил на прилавке. Казалось, в любой момент за спиной послышатся крики и торопливые шаги, из проулка выскочат стражники и схватят его.

Но все было спокойно.

Симон помчался по Зендлингской улице. Плащ развевался у него за спиной, мимо проезжали повозки и кареты, ржали лошади и бранились извозчики. Он пересекал без разбора тесные переулки и площади, стараясь при этом ориентироваться на солнце, уже клонившееся к западу. И только когда впереди показались Изарские ворота, лекарь почувствовал облегчение. Он остановился, с трудом переводя дыхание, и заметил, что по-прежнему держит в руках книгу о микроскопах. Второпях Симон даже не заметил, как унес ее.

«Прекрасно! – подумал он. – Теперь меня будут разыскивать не только за подделку монет, но еще и за кражу… В общем, можно сразу попроситься к Дайблеру на дыбу».

Охваченный волнением, лекарь зашагал к воротам. Он не заметил, что по переулку за ним следует незнакомая фигура в темном плаще с капюшоном.

Когда Симон перешел мост, незнакомец двинулся за ним – как скверный запах, от которого так сложно избавиться.

* * *

– Барбара? Ты слышишь? Вернись, можно обо всем поговорить!

Магдалена до сих пор блуждала по лабиринтам Ау в поисках младшей сестры. Вскоре к ней присоединились отец с братом. Они разбрелись в разные стороны, и первым делом Магдалена отправилась к ручью. Ей вспомнилась несчастная утопленница с прошлого вечера, и в голову полезли жуткие мысли. Но Барбары не было ни у ручья, ни за мельницами, которые тянулись к югу вдоль берега. Не было ее и под откосами Изарского яра.

Через некоторое время Магдалена вышла к просторному выгону на окраине Ау. Рядом стояла деревенская церковь с небольшой часовней. Несколько привязанных лошадей искали под жестким настом остатки прошлогодней травы, среди деревьев дети играли в снежки. Из часовни как раз вышел Георг и сокрушенно покачал головой.

– Я подумал, может, она спряталась где-нибудь тут, – сказал он. – Раньше, если ей бывало грустно, она часто ходила в церкви или часовни… – Брат вопросительно посмотрел на Магдалену. – Что на нее нашло вообще? Сбежала, стоило мастеру Гансу показаться на пороге… Да, Ганс – жуткий и суровый тип, но никто же не заставляет ее выходить за него замуж.

– Пусть лучше отец объяснит, – мрачно ответила Магдалена. – Знать бы только, известно ли ему было, что мастер Ганс входит в Совет…

Куизль между тем тоже вышел к выгону. Он тяжело пыхтел, и лицо у него было красное – то ли от злости, то ли от напряжения, сказать было сложно. К тому же от него до сих пор несло пивом после палаческого крещения.

Якоб понял, что Барбара так и не нашлась, и разразился бранью.

– Будь она проклята, эта девка в могилу меня сведет! – ругался он. – Сначала она выставляет меня дураком перед Советом, а потом еще и убегает очертя голову! Видман – самый богатый палач в Баварии, он был почти на крючке… И на тебе!

– Ты знал, что Ганс входит в Совет? – спросила Магдалена резким голосом. – Отвечай, знал или нет?

– Нет, черт возьми, не знал я ничего. Я… я…

Злость его мгновенно иссякла. Палач тяжело опустился на покрытую снегом кучу дров возле церкви. Магдалена вдруг заметила, какой у него усталый вид.

– Если б я знал, то, можешь не сомневаться, спустил бы шкуру с Дайблера, – проговорил Якоб. – Я же понимаю, что Барбара не желает видеть Ганса… – Он потер покрасневшие глаза. – Но он здесь, и с этим ничего не поделаешь, жизнь продолжается. Нравится нам это или нет.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, о чем вы говорите? – нетерпеливо вмешался Георг.

– Два года назад мастер Ганс чуть не замучил Барбару! – громким голосом ответила Магдалена. – По распоряжению городского совета, пока отец был в Обераммергау. Барбару до сих пор мучают кошмары! Ганс успел показать ей орудия пыток. Мы не стали говорить тебе, потому что… потому что… – Она замолчала.

– Потому что боялись, что я попытаюсь проучить мастера Ганса? – хмуро спросил Георг. – Не исключено.

– Ганс всего лишь выполнял свою работу, – тихим голосом произнес Куизль и стиснул кулаки; голос у него был хрипловатый. – Ему передали поручение, а он… он просто палач. Мы – всего лишь орудия в руках господ.

– И только потому, что он орудие, можно пытать дочь своего собрата? Твою собственную дочь? – Магдалена сплюнула на землю. – Ты противен мне, отец! Все эти пытки, убийства, эти ваши манипуляции с замужеством – мне противно от всего этого!

– Не мы выбирали себе эту работу, – с горечью возразил Георг.

Он встал рядом с отцом, и Магдалена в очередной раз отметила, как они похожи.

– Минуту назад ты говорил, что готов проучить Ганса, – заметила она. – А теперь говоришь, что вы просто выполняете свою работу… Значит, и ты, Георг, такое же орудие, как они?

– Во мне говорил брат, а не палач, – Георг вздохнул. – Мы не можем поступать иначе, даже если б хотели. Ты сама это знаешь, Магдалена! Это семейное ремесло, и так продолжается уже сотни лет. Наше ремесло предназначено нам свыше.