Дочь палача и Совет двенадцати

– Проклятье! – Куизль отодвинул кружку и обратил все свое внимание на Дайблера. – Кто на этот раз? И откуда она? Ау? Гизинг? Хайдхаузен?

– Нет, она не из этих дыр, – Дайблер покачал головой. – Все куда серьезнее. Это Тереза Вильпрехт, жена богатого мюнхенского патриция. Вот теперь-то убийствами заинтересуется городской совет.

– Хм… убийствами, говоришь? – Куизль глубоко затянулся и выпустил дым. – Значит, ты считаешь, что и это убийство связано с предыдущими? До сих пор я не замечал за тобой такой уверенности.

Дайблер ударил кулаком по столу.

– Неважно, как я считаю. Так считают горожане! И, что еще хуже, они считают, что мы, палачи, причастны к этому. – Он принялся загибать пальцы: – Одной вогнали кол в грудь, другую утопили, третью замуровали живьем. А теперь еще и четвертую завязали в мешок! Для палачей все эти способы…

В этот момент трактирщик принес ему пиво. Дайблер подождал, пока он не удалился, и продолжил шепотом:

– Ты, видно, не в курсе, что сейчас творится в городе. Чего только люди не говорят! И всем вдруг стали вспоминаться какие-то странные убийства прошлых лет… Еще немного, и они повесят на нас все убийства со времен Каина и Авеля. – Он наклонился ближе к Куизлю. – Ты должен что-то предпринять, Якоб! Про тебя говорят, что ты чертовски умен. Так докажи это!

Палач из Шонгау не ответил, и Дайблер продолжил:

– Тебя столько лет не принимали в Совет. Ты сам никогда не говорил этого, но я-то знаю, как это задевало тебя. Теперь ты можешь показать этим чванливым ублюдкам, чего стоишь. И в первую очередь – Видману. Это, по-твоему, мало значит?

Куизль снова промолчал. Он посмотрел, как облака дыма поднимаются к потолку, и только потом ответил:

– Чтобы распутать убийство, нужно для начала узнать о жертве. Ты говорил, что расспросишь людей.

Дайблер облегченно кивнул.

– Расспросил. Я встречался с капитаном Лойблем. Про убийство в Ау он узнал только от нас, но что касается девушки, пронзенной колом, тут ему имелось что рассказать. На ней было простое серое платье, обычное для ткачих. При ней нашли несколько мелких монет и мешочек с травами. Так что на ограбление это не похоже.

Куизль насторожился.

– Мешочек с травами? Что это были за травы?

– Понятия не имею. Может, собиралась окуривать комнату… Зимой многие женщины этим занимаются. Но интересно другое, – Дайблер понизил голос. – Ее продержали несколько дней в покойницкой, чтобы выяснить, кто она. И потом, через пару дней, объявилась девушка, бледная, со светлыми волосами. Она сказала, что убитую звали Эльфридой Таннингер и что она работала в шелкопрядильной мануфактуре в Ау. Лойбль собирался расспросить ее подробнее, но девушка как сквозь землю провалилась.

– Мануфактура в Ау? – переспросил Куизль. – Ты шутишь?

Дайблер рассмеялся.

– Нет, такая и вправду есть. Нашему курфюрсту несколько лет назад взбрело в голову, что Бавария должна сама обеспечивать себя шелком. С тех пор эти сумасшедшие разводят в курфюршеских садах шелкопрядов. На Ангерплац и в Ау построили мануфактуры, набрали бедных девушек, и там они ткут шелк. – Дайблер отпил пива из кружки и вытер пену с бороды. – Не знаю, годится ли этот шелк хоть на что-то. Но девушкам, по крайней мере, не приходится жить на улице. Время от времени люди с фабрики прочесывают улицы, подбирают даже детей, и тем приходится работать. Если кто-то отказывается, тех прогоняют из города.

– Раньше женщина сама сидела за станком, а то и целое семейство зарабатывало себе на жизнь нелегким трудом, – проворчал Куизль. – Теперь этим занимаются десятки человек, и это зовется мануфактурой. А деньги достаются другим!

– Так вот и ворчишь всю жизнь, – Дайблер ухмыльнулся. – Это новое время, Якоб. Нам, старикам, его не понять, оно принадлежит молодым.

– Дуракам оно принадлежит, – пробурчал Куизль. Он снова затянулся и продолжил: – Кстати, мастер Ганс действительно встречался с девицей в Ау. И знаешь что? Ей не было и восемнадцати, по всему лицу у нее были веснушки, и волосы золотистые, как у нашей покойницы! Выходит, Георг был прав.

Дайблер уставился на него с удивлением.

– Черт, откуда ты узнал…

– А ты думал, я сижу тут весь день, дую пиво и жду, когда же продолжится наше собрание? – перебил его Куизль. – Я тоже кое-кого расспросил. Ганса с его белыми волосами и красными глазами сложно не заметить.

– В тебе говорит жажда мести…

– Да чтоб тебя! Он разговаривал с жертвой, признай это, наконец, Михаэль! И он солгал нам! Если хочешь, чтобы я разобрался в этом деле, дай мне сделать это по-своему. Тебе этого убийцу все равно не разыскать!

Дайблер пожал плечами.

– Как бы там ни было, сегодня Ганс сидел с нами в Совете. И прошлым вечером я видел его в трактире. Так что к последнему убийству он, скорее всего, непричастен.

– Ты всю ночь за ним наблюдал? Или, может, ночевал с ним? Не думаю! Так что…

В этот момент распахнулась дверь, и Куизль резко замолчал. В трактир вошли несколько палачей. Среди них был и мастер Ганс, хоть он и держался немного позади, словно его сопровождал скверный запах.

– Легок на помине! – прошипел Куизль.